Детишки – они такие очаровательные, пухленькие карапузы. Часто наше желание их обнимать, холить и лелеять прямо-таки перерастает в непреодолимое желание их «съесть». В очередной раз, когда будете тискать вашего малыша и захотите его «куснуть», спросите себя, нормально ли это?
От природы дети такие очаровательные именно для того, чтобы люди сразу проникались к ним любовью. Большие глаза и маленькие носики, выразительные губки, пухлые шеи, мягкие ручки и ножки – все это создает милый образ, вызывает у нас желание окутывать их своей заботой. И да, иногда даже желание их «съесть».
Эти пристрастия являются частью эволюционного механизма и означают положительные эмоции и здоровую привязанность, а также помогают нам снизить уровень стресса, высвобождая эмоциональную перегрузку. Несколько исследований дали нейробиологическое объяснение тому, почему мы ощущаем потребность «есть» детей.
Эволюция заложила в нас потребность укусить
Этология – это наука, изучающая поведение человека с биологической точки зрения, она утверждает, что малыши для нас выглядят привлекательно и таким образом заставляют нас заботиться о них.
Характеристики физической привлекательности определены этологом Конрадом Лоренцем как «миловидность». Со временем мы стали подсознательно воспринимать круглые лица, большие глаза, высокие лобики и маленькие подбородки как симпатичные, или «детские». Взгляните, к примеру, на мультипликационных персонажей (к ним можно отнести всех диснеевских принцесс), на детей, снимающихся в рекламе, – все они вызывают умиление.
В материалах, представленных в журнале «Научные записки национальной академии наук» (Proceedings of the National Academy of Science (PNAS). – Прим. автора), группа исследователей проверила влияние миловидности на восприятие привлекательности у 122 студентов. Используя методы морфинга, ученые изменили фотографии 17 детских лиц для получения наиболее «милых» вариантов изображений (круглое лицо, высокий лоб, большие глаза, маленький нос и рот) или «немилых» (узкое лицо, низкий лоб, маленькие глаза, большой нос и рот).
Студентам были продемонстрированы оба вида фотографий, а также оригинальные портреты каждого младенца, затем ученые оценили привлекательность младенцев и то, насколько их изображения мотивируют заботиться о них. Портреты с самыми «детскими» лицами коррелировали с сильнейшим стимулом обниматься и обеспечивать защиту и уход.
Интересно, что другие исследования показали, что женщины, как правило, проявляют больший интерес к младенцам и уходу за ними, чем мужчины. Исходя из этого ученые выдвинули гипотезу, что у женщин реакция на «миловидность» и внешний вид младенца будет сильнее, чем у мужчин. Поэтому в следующем исследовании ученые решили определить нейронные основы этого материнского инстинкта.
Источник фото: Image by from
Во втором исследовании 16 женщин, которые никогда не рожали, были выбраны для просмотра случайной последовательности такого же набора младенческих лиц, как в ходе первого исследования. В ходе исследования у женщин измерялась активность мозга. Во время сеанса женщины оценивали фотографии по красоте.
Используя функциональную магнитно-резонансную томографию (ФМРТ) для регистрации мозговой активности, исследователи смогли увидеть, что независимо от того, были ли женщины матерями или нет, милый внешний вид младенцев активирует мезокортикальную систему в головном мозге человека, которая является нейронной сетью, связанной с вознаграждением и желанием одарить. Также процесс сопровождается выделением дофамина – гормона, который регулирует мотивацию, удовольствие и желание.
Ученые считают, что восприятие младенца как милого является положительным стимулом для человека, такое поведение подкрепляется благодаря всплеску дофамина в организме человека, что обеспечивает сильный мотивационный стимул для заботливого поведения. Такое участие мезокортикальной системы доказывает биологическую основу мотивации к уходу за ребенком, предоставляя нейробиологическое объяснение тому, почему мы испытываем желание ухаживать за всем, что похоже на ребенка.
Привязанность к ребенку у человека, даже не являющегося его родственником, оказывается действительно важным механизмом, позволившим человеческому виду выжить.
Как это объясняет, почему мы хотим «съесть» нашего ребенка?
Хотя красота может мотивировать нас заботиться о чем угодно, что выглядит как ребенок, она может и перестимулировать нас, ввергая мозг в перегрузку, и мы захотим его укусить. В 2015 году два исследования были проведены аспирантами-психологами Йельского университета. Исследователи Ориана Арагон и Ребекка Дайер определили, что избыток симпатических стимулов вызывает агрессивную реакцию.
«Милая агрессия», или «диморфная экспрессия», – это явление, при котором обилие положительных эмоций вызывает действия, обычно ассоциируемые с отрицательными эмоциями.
В своем первом исследовании участникам демонстрировались фотографии детей, которые были настолько милыми, что вызвали у них не только позитивные эмоции, но и странные признаки агрессии. Участники эксперимента отмечали, что они хотели ущипнуть их за щечку и «съесть их». Как и ожидалось, наблюдалась разница в реакциях на фотографии более и менее красивых детей.
«Увидев что-то очень милое, мы получаем от мозга сильный эмоциональный отклик», – говорит ведущий исследователь Ориана Арагон. Эти чувства становятся подавляющими, и по какой-то причине ответом на них оказываются сжимание кулаков и агрессивные заявления вроде «Я хочу съесть тебя». В основном, когда мы чувствуем такое сильное счастье, оно проявляется в виде сильного ответного импульса.
Так зачем мы это делаем?
Это средство снятия стресса. «Слишком много положительных эмоций может быть столь же сильным стрессом и подавляющим фактором, как и слишком много отрицательных эмоций – и это одинаково плохо для нашего организма, – объясняет Арагон. – Чтобы регулировать эти эмоции и восстановить эмоциональное равновесие, мы должны снять стресс обратным образом, т. е. агрессивно».
Источник фото: Image by from
Арагон объясняет: «Мы регулируем эмоции самыми разными способами. Иногда мы пытаемся переосмыслить ситуацию. Иногда мы просто пытаемся подавить свои эмоции. Иногда мы удаляемся от ситуации, вызывающей эмоции. И с этим новым открытием мы выясняем, что иногда мы реагируем на стресс противоположным выражением своих чувств, и это, кажется, помогает нам уравновесить и наше состояние».
Поэтому во втором исследовании Арагон и Дайер решили определить, действительно ли «милая агрессия» в реакциях на стимулы младенцев регулирует эмоции и в то же время снижает уровень стресса.
В этом исследовании те, кто имел самую высокую «агрессивную» реакцию на фотографии, т. е. самую сильную перестимуляцию, также склонны иметь более низкий уровень положительных эмоций через пять минут после просмотра изображений, заставляя исследователей верить, что «милая агрессия» помогает им регулировать и балансировать свои эмоции в целом. «Люди, которые выражают агрессию, кажется, лучше восстанавливаются после этих сильных эмоций», – утверждает Арагон.
Это способ мозга вернуть нас в нормальный, более управляемый диапазон эмоций. Потому что если мы вышли из-под контроля, мы не можем заботиться о нашем ребенке. С точки зрения эволюции мама, находящаяся в состоянии стресса, расстроена ли она или слишком рада, может быть не самой внимательной мамой, поэтому природа построена таким образом, чтобы мы были всегда уравновешены и сохраняли бдительность, стабильность и способность действовать. Работа ученых подкрепляется другими исследованиями, которые также пришли к подобным выводам: природный способ уравновешивания эмоций приносит большую пользу.
Желание «съесть» наших малышей – совершенно нормальный и здоровый признак
Красота мотивирует нас к тому, чтобы заботиться о детях, но мы можем быть перегружены положительными эмоциями, что может повлечь за собой агрессивную реакцию. Эта агрессивная реакция снижает стресс, и все это работает вместе, чтобы сбалансировать наши эмоции для того, чтобы мы могли продолжать заботиться о детях и их безопасности.
А что касается наших друзей, желающих «съесть» нашего ребенка, то приматолог Сьюзан Перри из Калифорнийского университета и ее коллеги говорят, что безобидные укусы также могут быть частью нашего эволюционного наследия как способ проверки наших социальных связей и проявления наших добрых намерений.
