Вход на сайт
Источник фото: Anastasiia Chepinska on Unsplash
О низкой эффективности мер по дополнительной поддержке рождений первых и вторых детей в настоящее время.
Теоретически, чем раньше женщина обзаводится первым ребенком, тем больше времени у нее остается до конца репродуктивного возраста, чтобы родить второго и последующих детей. Однако статистический анализ очередности рождений в развитых странах этого не подтверждает. Рассмотрим это подробнее.
Согласно данным ОЭСР, Eurostat, Human Fertility Database, Human Fertility Collection, средний возраст рождения первого ребенка (далее — СВР1) уже давно растет во всех без исключения развитых странах, а также в большинстве развивающихся, по которым доступна подобная статистика. При этом уровень рождаемости в различных развитых странах имеет различную динамику: в одних он растет, в других — падает, в третьих — колеблется.
Следовательно, статистика развитых стран не показывает какой-либо значимой статистической зависимости между средним возрастом рождения первого ребенка (СВР) и суммарного коэффициента рождаемости (СКР).
В настоящий момент отрицательная связь между СВР1 и СКР в разрезе различных стран крайне слаба (возраст рождения первенца объясняет лишь 11% различий в рождаемости между странами) и колеблется со временем — например, еще несколько лет назад связь была прямой (чем позже в среднем материнский дебют, тем выше рождаемость).
Статистика показывает, что с ростом СВР1 уменьшается средний интервал между рождениями детей более высоких очередностей, но сама вероятность такого события значительно не меняется, особенно в последнее время. Иными словами, чем позже женщины в среднем рожают первого ребенка, тем быстрее после этого они рожают второго и т. д.
Например, во многих странах в последние десятилетия растет доля рождений детей высокой очередности (третьих и особенно последующих), например в США, Финляндии, Швеции и т. д., при этом во всех этих странах рождаемость «стареет», но динамика СКР разнонаправлена (в США и Финляндии падает, а в Швеции стабильна после роста).
Даже уровень бездетности, рост которого до недавнего времени пугал специалистов, прекратил рост в большинстве стран Северной и Западной Европы. В англоязычных странах он даже начал снижаться (в Англии — с 20 до 18%, в США — с 20 до 15%, в Норвегии и Дании никогда не достигал высоких значений (12–13%), в Швеции снизился с 15 до 14%, в Швейцарии — с 22 до 19%.)
Все это происходит несмотря на постоянный рост СВР1, т. е. женщины в более позднем возрасте не только успевают родить столько же детей, как и их предшественницы, но в ряде случаев больше, чем раньше, несмотря на продолжающееся старение среднего возраста дебюта материнства. Таким образом, откладывание рождения первых детей автоматически не означает откладывание рождения вторых и третьих детей и не повышает риск отмены рождений.
Вероятность обзавестись первенцем в России традиционно одна из самых высоких среди развитых стран (0,87–0,88 для поколений 80-х г. р.), а ориентация материнского капитала на рождение вторых детей наряду с относительно благоприятной экономической ситуацией в 2010–2014 гг., а также наряду с низкой по меркам развитых стран бездетностью (т. е. с традиционно сравнительно высокой рождаемостью первенцев) привела к тому, что СКР2 в РФ вырос до рекордного среди развитых стран уровня: 0,688 — в 2015 г., 0,69 — в 2016 г.
Вероятность рождения вторых детей вернулась к позднесоветским значениям, а выше она только в тех странах, которые тратят на семейную политику в разы больше денег на душу населения, обеспечивая значительные выплаты на каждого ребенка до достижения им возраста 18 лет: например, во Франции — от 8 000 до 13 000 долларов США по ППС на одного ребенка в зависимости от возраста, в Швеции — от 7 000 до 16 000, в Великобритании — от 5 000 до 22 000 долларов.
Таким образом, потенциал увеличения рождаемости первых и вторых детей практически исчерпан, попытки увеличивать рождаемость первых и вторых детей потребуют несоразмерно бОльших ресурсов, чем тот результат, который можно будет получить.
Единственная возможность значительно увеличить рождаемость на долгосрочную перспективу и догнать по этим показателям развитые страны — это стимулировать рождаемость детей высоких порядков рождения (третьих и последующих), особенно у женщин старших возрастов.
Был проведен авторский анализ статистической связи вероятности среднестатистической женщины обзавестись очередным ребенком (с первого до четвертого) в зависимости от доли ВВП, направляемой на семейную политику. Результатом явилось то, что хоть какая-то статистическая связь с уровнем расходов возникает для вероятностей рождения вторых и особенно третьих детей, в то время как для первых и четвертых связи нет или она отрицательная.
Опыт проведения демографической политики с беби-бонусом безотносительно порядка рождения ребенка у матери и числа детей в семье имеют Испания и Австралия. Обе страны в итоге не повысили рождаемость, но вызвали ее небольшой, едва уловимый временный сдвиг на более молодой возраст (замедление или приостановку старения рождаемости), который быстро затух и далее сменился обратным движением, т. е. ускорением старения материнства. При этом уровень рождаемости опустился до исходного уровня или ниже. Пример Испании иллюстрирует негативные последствия отмены беби-бонуса.
Сегодня главными факторами общемирового движения к более позднему материнству являются:
рост образовательного уровня, особенно у женщин;
снижение смертности и улучшение здоровья во всех возрастах;
совершенствование средств контрацепции;
изменение культурных и социальных паттернов.
Поэтому любые меры, направленные на искусственное сдерживание старения материнства, будут иметь временный и затухающий эффект, т. к. невозможно бороться с глобальными явлениями. В то же время меры по стимулированию рождаемости детей высоких порядков рождения безотносительно каких-либо возрастных цензов имеют мультипликативный эффект, поскольку впоследствии повышают рождаемость следующих по порядку детей. Но стимулирование вторых рождений в РФ уже очень интенсивное, и вступил в силу закон убывающей отдачи. Потенциал роста по третьим детям выше, чем по вторым.
В ряде научных работ показано, что рождаемость первых детей (СКР1) в развитых странах сильнее всего зависит от уровня безработицы и оценки семьями и женщинами своего экономического будущего. В то же время зависимость рождаемости первых детей от мер поддержки неочевидна.
Рождаемость вторых детей в наименьшей степени зависит от экономической ситуации и больше зависит от мер семейной политики и культурных особенностей населения.
Рождаемость третьих детей зависит от экономики сильнее, чем вторых, но слабее, чем первых. В то же время на рождение третьих детей сильнее влияют религиозные и культурные факторы.
Рождаемость четвертых и последующих детей зависит и от экономического положения, и от семейной политики в небольшой степени, будучи во многом обусловленной этническим и культурно-религиозным контекстом, уровнем образования и пр.
Таким образом, наибольшую зависимость от мер экономического стимулирования показывают вторые и третьи дети, и если по вторым детям, как уже было показано выше, добиться существенного увеличения рождаемости не удастся, то по третьим это вполне возможно, при этом финансовых ресурсов потребуется гораздо меньше, а увеличение рождаемости и числа рождений будет намного выше.
В совокупности все вышеизложенные факты позволяют утверждать, что стимулирование, особенно временное, рождаемости первых детей, а также стимулирование рождения вторых детей является намного менее эффективным решением проблемы повышения рождаемости в РФ на текущий момент, нежели стимулирование рождения третьих и последующих детей.
В связи с тем, что рождаемость первых детей в России традиционно одна из самых высоких и ранних в мире, то стимулировать ее не имеет смысла, тем более что рождаемость первенцев в наименьшей степени подвержена влиянию семейной политики и мерам экономического стимулирования, а в наибольшей — перспективам трудоустройства.
Поскольку Россия уже достигла практически рекордной рождаемости вторых детей, особенно учитывая незначительные по сравнению с другими развитыми странами расходы на семейную политику, то ЕДИНСТВЕННЫМ ОСТАВШИМСЯ РЕЗЕРВОМ ПОВЫШЕНИЯ РОЖДАЕМОСТИ ЯВЛЯЕТСЯ ПЕРЕНОС АКЦЕНТА СТИМУЛИРОВАНИЯ СО ВТОРЫХ НА ТРЕТЬИ РОЖДЕНИЯ. При этом необходимо сохранить стимулирование рождения вторых детей ввиду общего существенного падения рождаемости.
Существующая мера поддержки третьих детей в регионах в виде ежемесячной денежной выплаты в размере определенного в субъекте Российской Федерации прожиточного минимума не является эффективной, т. к. с учетом условий ее получения предназначена для самых бедных, малоимущих семей. Также статистика получения данных выплат сокращается. То есть никакого стимулирующего воздействия на рождение третьих детей она не оказывает, а является сугубо мерой социальной поддержки беднейших слоев населения.
Оптимальным представляется вариант, предусматривающий перенос 100% суммы материнского капитала за рождение третьих и последующих детей и сохранение при этом как 100% суммы материнского капитала за рождение вторых детей. При этом наиболее предпочтительным является вариант выплаты в размере 1 млн рублей и более при рождении третьего и последующих детей при одновременной отмене выплат материнского (семейного) капитала за рождение первого ребенка как крайне неэффективной меры.
