Источник фото: https://www.shutterstock.com/
В дополнение к предыдущему комментарию рассмотрим блок вопросов, посвященных репродуктивным намерениям (ожидаемому и желаемому числу детей) населения, не только на федеральном, но и на региональном уровне. Конечно, так как мы имеем дело с микропереписью, из-за относительно небольшого числа женщин в репродуктивных возрастах в отдельных регионах к результатам надо относиться с осторожностью (мы сознательно не будем смотреть разделение по городу и селу в рамках регионов из-за небольшого числа респондентов, также из-за большой внутренней разнородности мы не будем группировать показатели по федеральным округам). В итоге, хотя полученные результаты и не претендуют на безусловную истину, общую тенденцию можно увидеть.
Отметим, что в 2015 году самые высокие показатели текущей (периодной) рождаемости, измеренной как число детей, рожденных одной женщиной, наблюдались в республиках Тыва, Чечня, Алтай, Бурятия, Якутия (также в Ненецком АО, но из-за небольшого числа респондентов мы не будем включать микропереписные данные по нему в исследование).
Рассмотрим, для сравнения, ожидаемое и желаемое число детей среди женщин в возрасте 35–39 лет (группы с самой высокой рождаемостью) на момент проведения обследования в упомянутых субъектах Федерации. На Алтае ожидаемое число детей составит 2,29, а желаемое – 2,44, в Бурятии – 2,16 и 2,28 (при этом для женщин 30–34 лет чуть выше – 2,38), в Якутии – 2,31 и 2,43, в Тыве – 2,28 и 2,4 (у более молодых поколений, 30–34 лет, – даже 2,39 и 2,62). На Северном Кавказе (особенно в восточной его части) показатели более высокие: в Чеченской Республике – 3,16 (ожидаемое) и 3,37 (желаемое), в соседнем с Чечней Дагестане – 2,6 и 2,83, а в Ингушетии – 2,9 (для 40–44 лет – даже 3,01) и 3,12. Таким образом, в республиках Северного Кавказа наблюдается явно большее желаемое и ожидаемое число детей, чем в национальных республиках Сибири, в которых данные показатели часто ниже или на уровне периодных показателей суммарного коэффициента рождаемости (то есть текущий рост рождаемости может оказаться явлением, вызванным во многом, например, сдвигами рождений детей в более ранние возрасты, а не изменением предпочтений). Кроме того, эти данные могут свидетельствовать в очередной раз о занижении периодного показателя числа детей на женщину в Дагестане, Ингушетии и, вероятно, в Чечне из-за переучета населения. В любом случае при соблюдении всех условий итоговая рождаемость в Чечне, Ингушетии и Дагестане должна существенно превысить среднероссийские показатели и даже показатели остальных национальных республик. Отметим, что на западе Северо-Кавказского региона (в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии, Северной Осетии) показатели ожидаемого и желаемого числа детей похожи на сибирские и дальневосточные республики, однако показатели рождаемости несколько ниже.
Если рассмотреть рождаемость в реальных поколениях по микропереписи, то мы заметим, что в Чечне среднее число детей, рожденных женщиной к 35–39 годам, составит 2,8, в Дагестане – 2,3, а в Ингушетии – 2,5. То есть резерв роста до желаемого показателя составляет около 0,5 детей (500 на 1 000 женщин) в абсолютных цифрах. На Алтае и Якутии показатель в аналогичном возрасте будет 2,1, в Бурятии – 1,9, а Тыве – 2,0 (аналогичный возрасту 30–34). То есть в абсолютных цифрах в данных республиках рост может составить до 0,3 детей на женщину (в относительных – ненамного ниже Северного Кавказа), хотя в Тыве рост может быть более существенный – при исполнении всех репродуктивных планов.
В столицах, где показатели рождаемости одни из самых низких в стране, наблюдается следующая картина. В Москве самые высокие ожидаемые числа детей наблюдаются у молодых женщин в возрасте 20–24 лет – 1,63, а желаемые – 1,9. В Санкт-Петербурге самое высокое ожидаемое число детей наблюдается у женщин 25–29 лет – 1,62, почти так же, как и в Москве, а желаемое – 1,9 у женщин в возрасте 30–34 лет. Притом что даже к возрасту 35–39 лет количество детей, рожденных одной женщиной в Москве и Санкт-Петербурге, ниже 1,2. То есть в столицах разрыв между желаемым и фактическим числом детей явно выше, чем в регионах с высокой рождаемостью. Но сказать, что в этом кроются резервы роста, сложно, так как потребности, необходимые для преодоления разрыва между желанием и фактом, в Москве и Санкт-Петербурге явно выше, чем во многих других субъектах Федерации, и существенное увеличение рождаемости там (хотя бы до среднего по России уровня) может потребовать значительных усилий.
Таким образом, задача государственного стимулирования рождения третьих детей в республиках Северо-Восточного Кавказа стоит не так остро, так как и ожидаемое, и даже фактическое число детей указывает относительно высокую вероятность их рождения. Возможно, в данных республиках имеет смысл распространять программы, направленные на стимулирование рождения четвертых и последующих детей. В большинстве российских регионов оптимальным числом детей по-прежнему остается 2, а для увеличения вероятности рождения третьих необходимы достаточно интенсивные изменения, в том числе и в переносе государственных программ финансирования в пользу третьего ребенка, а также расширения границ использования материнского капитала. Как показали исследования специалистов на основе микропереписи, реальная рождаемость в русских регионах растет преимущественно среди групп населения, имеющих не самые высокие доходы. А значит, дополнительное государственное стимулирование просто необходимо.
