Изображение с сайта
Едва начав мало-мальски соображать, дети чувствуют себя невероятно взрослыми и чрезвычайно важными. Когда я перешла из яслей в сад (да, я прекрасно помню, как это случилось), я чувствовала себя взрослой, когда я заканчивала сад, я чувствовала, что теперь я прям взрослая. Когда из младшей школы я переходила в среднюю, то это я уже точно была совсем взрослая… Ну в общем, вы поняли. И только лет в 30 я поняла, почему это мама всю жизнь переживала и норовила помочь.
В целом, все это неудивительно, ведь жизнь человека до определенного возраста сплошь и рядом состоит из одних достижений: ложку научился держать, на горшок сел, читать научился, считать, выучил таблицу умножения, сам поссорился, сам помирился, сам дошел до школы, первый раз проехался в автобусе, яичницу приготовил, полы помыл, в магазин сходил – словом, одни подвиги и свершения.
Из этих маленьких достижений складывается успех всей взрослой жизни. И для того чтобы эти подвиги состоялись, ребенку нужна самостоятельность. В разумных пределах, естественно. Но есть такая категория мам, которые упорно игнорируют эмпирический метод познания мира и предпочитают давать своим детям обширные теоретические знания об окружающей среде без отработки полученных знаний на практике. Особенно это касается девочек и вопросов социального характера. Они решают за своих юных барышень, с кем дружить, куда ходить, куда поступать, что есть и т.д.
Эти девочки знают, что чипсы – это вредно, но никогда их не пробовали; что дружить можно только с теми, на кого мама покажет пальчиком; что на дискотеке одна пьянь и наркоманы, и делать там приличной барышне нечего. Отчасти, может, оно и так. Только вот вся «пьянь» в большинстве своем годам к 25-ти женится и выходит замуж, рожает детей и ведет себе вполне пристойную жизнь. А девочки-одуванчики так и ходят неприкаянными. Да и как же им быть «прикаянными», когда у них просто-напросто нет своего мнения ни по какому поводу.
Мне даже страшно представить, что они чувствуют на протяжении всего своего детства и юношества. Это как будто смотришь реалити-шоу про саму себя со стороны и ждешь следующего эпизода. Ведь сама решения принимать не имеешь права.
Я ни в коем случае не агитирую есть пачками чипсы, водить дружбу с сомнительными компаниями и прыгать с 9-го этажа, но в любой книге по психологии вы прочитаете, что прожить жизнь за своего ребенка у вас не выйдет. А если вы будете очень пытаться это сделать, то с высокой долей вероятности вы испортите ее и себе, и своему ребенку.
Ребенок должен учиться сам принимать решения, разбираться в людях, решать конфликтные ситуации, добиваться своих целей и отстаивать свои интересы.
В подростковом возрасте нет ничего ужаснее, чем мама, врывающаяся посреди урока в класс и потрясающая судочками с домашними котлетками. Да, конечно, спустя десятилетия, вероятно, все это выглядит ми-ми-ми, но в тот момент ты готов просто провалиться сквозь землю.
Я не претендую на роль умудренного опытом психолога-самоучки, но те несколько историй, которые есть у меня перед глазами, позволяют сделать определенные выводы, чтобы не повторять чужих ошибок, когда чрезмерная опека становится мощнейшим оружием против личности.
История № 1. Катя
Катя – это такая девочка-ангелок с большими глазами, длинными пушистыми волосами, покладистым характером и очень вездесущей мамой. Катя для мамы была словно крепость, которую она то и дело обороняла от невидимых врагов, строила укрепления, а на ее территорию пускала только избранных после прохождения тщательной проверки.
В силу своих природных качеств Катя особо и не сопротивлялась, поступая во всех ситуациях соразмерно тому, как велела мама. А мама, вместо того чтобы вытащить дочь из зоны комфорта, спровоцировать ее на самостоятельные поступки, тщательно консервировала все лучшие, по ее мнению, качества дочери, превращая ее в домашнюю заготовку.
Классе в седьмом Катю в художественную школу водила бабушка, в то время как все мы бегали туда самостоятельно и даже иногда прогуливали историю искусств в соседней булочной. Надо отметить, что при всем этом Катя не была каким-то изгоем. Ей неоднократно предлагалось совершить совместный марш-бросок до художки. Но этот вариант ее маму не устраивал. Катю водила бабушка, и точка. Причем бабушка была крайне преклонного возраста и еле волочила ноги. Это была прямо зарисовка к известным строкам Успенского: «Так и не смог я в тот вечер понять, кто же кого из них вывел гулять». От дома до художественной школы 20 минут ходу, но передвигались они исключительно на автобусе. Конечно, бабушка-то еле ходит. Но это и к лучшему – пешком через парк опасно, на автобусе оно все-таки надежнее. Так и стояли они порой по 40 минут и в дождь, и в снег в ожидании следующего автобуса.
На выпускном экзамене мама Кати то и дело заглядывала к нам в кабинет, узнавая, как дела, и пытаясь передать то шоколадку, то водичку. Катина мама была как танк – ей даже не пытались перечить учителя, себе дороже. Еще она не забыла напомнить дочери, какой именно стих из творчества Лермонтова стоит продекламировать. В общем, мы просто покатывались со смеху, хотя лично к Кате никто со злыми намерениями и не приставал. Катя и сама осознавала всю абсурдность происходящего, но была слишком кротка и тактична, чтобы хоть что-то возразить, и молча пережидала очередную атаку гипертрофированной заботой.
Катя вообще старалась не делать ничего такого, что могло бы разочаровать или расстроить маму. Надо ли говорить, что вход на всякого рода увеселительные мероприятия Кате был заказан. Финальным аккордом всего этого великолепия стала феноменальная идея Катиных родителей по части организации нашего выпускного на пароме – устроить круглосуточное дежурство на всех его палубах. То есть читай – стоять у нас над душой на протяжении всего праздника. Слава богу, больше никто из родителей эту инициативу не поддержал. Внимание, спойлер: все остались живы, здоровы и даже не напились и не выбросили никого за борт.
Изображение с сайта
Однако, как ты девочку ни оберегай, она все равно вырастет. Выросла и Катя. Ей уже за 30. Живет и работает она вместе со своей старшей сестрой, которая каким-то странным образом выросла абсолютно обычным человеком. Катя так и не вышла замуж. Это, безусловно, дело каждого, но у Кати в принципе нет шансов на обустройство личной жизни. При всей своей внешней привлекательности выглядит она крайне старомодно. Из развлечений – театр и прочие культурные мероприятия. Никаких тебе баров и концертов – боже упаси.
В общем, маме Кати удалось воспитать так называемого удобного ребенка. С ним никогда не будет проблем с учебой, надеванием шапки зимой, поздними приходами, безответной любовью, внешним видом и т.д. Но вместе с тем, надо помнить, что у такого ребенка просто-напросто не будет и собственной жизни.
История № 2. Верочка
Верочка была очень красивой девочкой. Мы попали в один класс, где многие знали друг друга с детского сада. Верочка несколько выпадала из этой тусовки. Но ее мама была знакома с моей мамой, вследствие чего на меня каким-то чудесным образом была возложена «почетная» обязанность заняться Верочкиной адаптацией и социализацией в классе. Мама ее с завидной регулярностью приходила к нам домой, долдонила о том, как нелегко приходится Верочке, и в заключение настоятельно просила меня дружить с ней. Надо ли говорить, что дети в первоклассном возрасте настолько непосредственны, что не так-то просто заставить их делать что-то, что им не нравится, тем более когда это что-то – насильно с кем-то дружить.
Вечерами я просто хлопала глазами и послушно кивала, лишь бы от меня быстрее отстали. Наутро я забывала про все нравоучения и неслась навстречу своим школьным друзьям. А что же Верочка? А она, исполненная чувством собственного достоинства, занимала выжидательную позицию и ходила с гордо поднятой головой и глазами с поволокой. В целом, никто в классе не мог взять в толк, с какой стороны к этой Верочке подходить и стоит ли игра свеч. Ведь дети начинают общаться друг с другом в целях удовлетворения какого-либо интереса: у кого лопатка яркая, у кого списать можно, с кем посмеяться, у кого велосипед одолжить, а у кого взять уроки гитарной игры и т.д. Социальная ценность Верочки на фоне всего доступного разнообразия была совершенно непонятной.
Мама так и продолжала бдительно контролировать социализацию Верочки, с пристрастием выясняя, не обижает ли кто ее драгоценную дочурку. И пара неуклюжих мальчишеских выходок с целью обратить на себя внимание (что-то вроде «огрел портфелем от переизбытка чувств») обратились в бесконечные допросы и нравоучения с непосредственным участием ее мамы.
Так и продолжалось на протяжении 10 лет. Все дальнейшие попытки как-то ее вовлечь в социум, успехом не увенчались. Вера в собственное превосходство у самой Верочки крепла, а вместе с этим росло и презрение по отношению ко всем окружающим. Училась она весьма хорошо и прилежно. Но из-за своего специфического характера ей даже не удалось стать любимицей среди учителей. Списать у Верочки было невозможно – «надо было все самому учить»! И сама она тоже всегда была «сами с усами», снизойти до того, чтобы попросить у кого-либо помощи – нет, это не про нее. В общем, жила она по известной тюремной заповеди «Не верь, не бойся, не проси».
Вместо того чтобы помочь своей дочери стать интересной для окружающих, подсказать, как правильно заводить знакомства и общаться с людьми, мама поместила ее в ложную систему координат, в которой Верочка была совершенно лишена проактивной позиции. Ведь мама внушила ей, что Верочка по умолчанию золото-бриллиант. Она ждала, когда ее пригласят играть, дружить, идти на речку, – вместо того чтобы взять и самой предложить кому-то свою помощь и содействие. Причем ждала она не с искренним просительным выражением лица, а молча и надменно, так, словно говорила: «Ну-ну, попробуй подойди, я еще подумаю, надо ли мне с тобой общаться». В общем, никто особо проверять этого не хотел.
Изображение с сайта
И что потом? Она поступила в престижный вуз по специализации в IT-сфере, что крайне престижно. Говорят, что у нее весьма солидная работа и зарплата, но ни с кем из коллег она даже не приятельствует. Она вышла замуж, но поговаривают, что без эмоций. Подруг нет – иногда общается только с парочкой девочек из класса, у которых, кстати, жизнь бьет ключом. Детей заводить не спешит. С мамой поддерживает едва теплые отношения, не погружая ту ни в какие детали своей жизни. Успешный в общепринятом плане человек, разменявший четвертый десяток, по всей видимости, так и не может расстаться со своими детскими комплексами и обидами. За 15 лет она ни разу не пришла на день встречи выпускников. Более того, она ни разу даже не отписалась в чате, мол, «Извините, дела, когда-нибудь в другой раз».
Все давным-давно перестали жить прошлым, никто не ассоциирует себя с теми школьниками, которыми мы были 15 лет назад. Заучки стали многодетными матерями-домохозяйками, троечники – руководителями и директорами, «гадкие утята» расцвели и впорхнули в красивую жизнь. Глобально всем все равно, что у кого и как, все приходят и весело общаются на отвлеченные темы. Но только не Верочка. Она продолжает покорять очередные вершины не благодаря, а вопреки. Ну а мама в недоумении разводит руками и с нетерпением ждет внуков.
P.S. Кстати, чтобы вы понимали, никто Верочку тоже не обижал и публичной травле не подвергал. Это не тот случай, когда человека длительно и изощренно гнобили, а он вырос и всем вдруг все доказал или закономерно стал серийным маньяком. Просто мы жили как бы в параллельных мирах.
История № 3. Ира
Ира была классной и веселой. Мама у Иры тоже была веселой, точнее, она была всегда немного навеселе. Мама была женщиной видной, еще в начале 90-х носила мини, ярко красилась и любила веселые мужские компании за бокальчиком или стаканчиком. И конечно, она как никто другой знала, какие огромные опасности подстерегают неопытных девочек и девушек в этом ужасном мире.
По поводу троек мама Иры в школу не бегала, но вот «облико морале» с завидным энтузиазмом блюла денно и нощно. Ирин режим был под стать институту благородных девиц. Не то чтобы Ира должна была делать одно-второе-пятое. Но список того, что приличной девушке, с точки зрения ее мамы, делать непозволительно, был удручающе внушителен. Ей были запрещены любые увеселительные мероприятия, кроме школьного чаепития под надзором нескольких учителей и просмотра какого-нибудь мультфильма в гостях у соседки.
Пока мы все играли в одной песочнице, все было нормально. Но по мере того, как мы взрослели, список наших прав и свобод ширился. Однако Ире по-прежнему нельзя было пойти в соседний двор, в гости, на день рождения, потом ей нельзя было пойти на школьную дискотеку, потом нельзя в ночной клуб – нельзя, нельзя, нельзя!
При этом Ира была социальной и очень общительной. Ей искренне хотелось везде и с нами. Но ей оставалось впечатляться сухой теорией, слушая наши рассказы. Но как внимательно рассказы ни слушай, без практики ее все дальше и дальше относило волной маминого маразма от обычной подростковой жизни.
А мама при этом как бы продолжала упражняться в испытании себя на прочность, видимо, готовя дочери инструкции, чего делать не стоит и какие могут быть последствия: выпивала все больше, знакомства водила сомнительные и нерегулярные, с работы ее попросили, выглядеть она стала все хуже и хуже и т.д.
В общем, каким-то чудесным образом Ира поступила в колледж. В общежитии мама ей жить запретила – там ведь только плохому научат. Так что Ира оттрубила 4 года в пригородных автобусах и электричках. Ну а потом, когда пришло время зарабатывать собственные деньги, она тихо собрала свои незамысловатые пожитки и покинула отчий дом.
Исполнив свой странный дочерний долг перед мамой, Ира начала рьяно наверстывать упущенное. Наверное, единственным верным запретом во всей этой истории оказался запрет на проживание в общежитии. Страшно представить, что могло бы там произойти с совершенно стерильным в отношении всякого рода соблазнов Ириным сознанием. А так она вышла во взрослую жизнь действительно взрослым человеком. И заполнять пробелы она начала с самого детства. Когда я встретила ее спустя несколько лет после школы, она восторженно рассказывала мне о новой серии Гарри Поттера и катании на аттракционах. Отрадно, что она не пошла ни по какой кривой дорожке, но тем не менее ее интересы были несколько чудаковатыми. И глобально со стороны все это выглядело как задержка социального развития. Когда ее бывшие одноклассники начали жениться и рожать детей, Ира радовалась, что самостоятельно проехалась одна на поезде, купила что-то дороже палки колбасы и первый раз покрасила волосы. Казалось, она начинала делать свои первые самые настоящие шаги в жизни…
Конечно, никогда не поздно начинать осваивать культурную программу, путешествовать, знакомиться с новыми людьми и изучать иностранные языки, но жаль, что 20 лет жизни не вернуть.
Вместо заключения
Речь не идет о том, что правильно, а что нет. Каждый волен жить так, как захочет (не нарушая свобод другого человека). И быть синим чулком – это тоже нормально. Но только в том случае, когда это твой осознанный выбор, а не навязанный мамой образ жизни…
