«Наказывай детей в юности – упокоят тебя в старости твоей». Что такое «Домострой», и стоит ли его бояться?
Если возьмете современные книги на тему, как выстраивать отношения между супругами или как воспитывать детей, то вы почти никогда не встретите упоминания о «Домострое». В лучшем случае два предложения в предисловии.
О «Домострое» вам не расскажет детский или семейный психолог. О нем не станут упоминать социальные работники, преподаватели в школе или воспитатели в детском саду. Более того, социологические опросы вообще показывают, что современные, особенно молодые люди вообще не очень представляют, что это такое.
Есть лишь одна сфера, где к понятию «домострой» прибегают часто и охотно. Это политика. Идет ли речь об образовательных программах ОБЖ, женском дресс-коде в общественных местах или декриминализации побоев, тут же либеральная общественность достает избитый аргумент в виде «Домостроя» и размахивает им, намекая на возвращение мрачного средневековья.
На бытовом уровне о нем не вспоминают. О «Домострое» говорят с высоких трибун и на больших дискуссионных площадках федеральных СМИ. Как правило, выстраивают такую параллель: «Домострой» – жестокость – традиционные ценности. «Домострой» представляют сводом варварских правил, закрепляющих женское бесправие и телесные наказания в семье. Но так ли это на самом деле?
Стоит напомнить, что в дореволюционной России телесные наказания издавна были массовыми и очень жестокими. Крепостной строй и самодержавие позволяли пороть и даже забивать насмерть не только преступников и детей, но и взрослых мужчин и женщин, причем ни каратели, ни жертвы ничего противоестественного и унизительного в этом не видели. Вопрос стоял лишь о мере жестокости, которая на тот момент принималась как строгость.
Подобный подход в полной мере применялся и в семье. Более того, телесные наказания детей поощрялись и церковью. В Библии в «Притчах Соломоновых» написано четко: «Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрет», «Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери».
Так чему же учил «Домострой» в те, как нам кажется, мрачные и жестокие времена русского средневековья?
Прежде всего – заботе о детях. Заботе как материальной, так и духовной. Отцу и матери надлежит учить детей страху Божию и вежливости, и всякому порядку. А кроме того, в зависимости от возраста, и обучать их: мать обязана приобщать дочерей к рукоделию, а отец сыновей – к мастерству и разным ремеслам. Интересно, что «Домострой» делает здесь скидку на склонности ребенка, рекомендуя обучать детей именно тому, «кто в чем способен и какие кому Бог возможности даст».
Призывая родителей любить и беречь своих детей, «Домострой» в то же время обязывает их «и страхом спасать, наказывая и поучая, а осудив, побить». Вот она – классическая, передаваемая из уст в уста домостроевская догма: «Наказывай детей в юности – упокоят тебя в старости твоей».
В особой строгости воспитывались тогда сыновья: «Не жалея бей ребенка: если прутом посечешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти». И дальше: «Любя сына своего, увеличивай ему раны, и потом не нахвалишься им».
Что касается дочерей, то и их полагалось растить пусть не столь сурово, но без вольностей. Основой основ воспитания дочки было – беречь ее от греха и «блюсти ее чистоту телесную как зеницу ока и как свою душу». «Ибо если отдашь дочь свою беспорочной, будто великое дело совершишь и в любом обществе похвалишься».
То есть основной принцип воспитания ясен: «воспитай дитя в запретах – и найдешь в нем покой и благословение». Иными словами, чем больше строгости, ограничений свободы, а со стороны детей – полного послушания, тем лучше. Но должна быть и любовь обязательно.
Сильвестр, составитель «Домостроя», убежден, что любовь к детям должна проявляться исключительно в делах, а не на словах: в каждодневной заботе, в расчетливом ведении хозяйства, в умении родителей обеспечить будущее своим детям. Целая глава посвящена, например, тому, как правильно собирать дочери приданое. «У кого дочь родится, тогда рассудительные люди от всякой прибыли на дочь откладывают: на ее имя или животинку растят с приплодом, или из полотен, и из холстов, и из кусков ткани, и из убрусов, и из рубашек все эти годы ей в особый сундук кладут, и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную; добавлять всегда понемножку, а не все вдруг, себе не в убыток. И всего будет полно. Так дочери растут, страху Божью и знаниям учатся, а приданое их понемногу прибывает, только лишь замуж сговорят – тут все и готово».
Конечно, строгость в воспитании детей важна. В некоторых случаях и порка неизбежна: «Домострой» советует «а не то, разобравшись, и поколотить». Однако при внимательном прочтении видно, что в тексте похвале уделяется гораздо больше внимания, чем брани. Кроме того, если сегодня мы воспринимаем телесные наказания как личностное оскорбление, то для средневекового человека это было самым распространенным средством вразумления. «Домострой» же предлагает порку как самое последнее средство, если другие способы «научить» уже не помогают: «Если же этого не понимает, сурово ее накажи, страхом спасая, но не сердитесь, ты – на жену, а жена – на тебя». При этом «Домострой» вполне учитывает психологические особенности человека. «Учить» жену и детей следует так, чтобы никто из посторонних этого не видел и чтобы человек не чувствовал себя униженным. Цель наказания – вразумить, но не плюнуть в душу. И если наказуемый уразумел, то сразу после порки нужно обязательно приласкать его и пожалеть: «Наедине поучай, а поучив – успокой, пожалей, приласкай ее; также и детей, и домочадцев своих учи страху Божию и всяким добрым делам, ибо тебе ведь ответ за них дать в день Страшного суда». Получается, для своего времени «Домострой» предлагает очень осторожные, даже деликатные средства.
Некоторые историки отмечают, что «Домострой» для своего времени был довольно прогрессивным и даже гуманистическим документом. Однако по факту оставался лишь красивой лубочной картинкой, мечтой о гармоничных отношениях с государством, церковью и, конечно, в семье. Бесспорно одно – что «Домострой» читали, к нему прислушивались, он был своего рода бытовой совестью. Он был идеалом, к которому стремились.
Бьют ли сегодня детей? Бьют. По «Домострою»? Нет – по попе, по лицу и по другим частям тела. Свою функцию «Домострой» выполнил, внеся свою лепту в смягчение нравов семейных отношений. В ХХ веке отечественная педагогика уже полностью исключала телесные наказания в воспитании детей. Так что, если говорить о насилии в семье, то это не про «Домострой». Это про мрачное жестокое средневековье, что живет еще в нас.
