Многие горожане уже видели такое. Группа из нескольких человек – до полутора десятков, в основном молодёжь – надевает на глаза особые плотные повязки. Каждый берёт трость для незрячих, все выстраиваются гуськом и бредут по аллее сквера или городскому тротуару, неумело шаря тростью перед собой в поисках препятствий. Рядом ходит энергичный молодой человек, подбадривая новоявленных слепцов:
– Перед собой тростью водите на уровне ступни! Вправо-влево, перед ногой, то есть там, куда вы собираетесь ставить ногу, не сбоку, не сзади. Здесь кусты, здесь бордюр, вот газон, вот прохожие навстречу идут...
Прохожие иногда спрашивают: "Вы что, все слепые?" Или: "Это секта какая-то или тренировка?" Один раз бабушка говорила внуку: "Смотри, Петенька, так слепые ходят, они несчастные!" Ну просто удивительно тактичные люди... Молодой человек вежливо, но твёрдо отвечает, что это специальная экскурсия и мешать ей не нужно. Правда, на несчастных люди в повязках не похожи: они постоянно смеются или удивлённо ойкают, натыкаясь на что-нибудь.
На самом деле из всей этой компании реально не видит только один. Тот самый парень, который бодро ходит без всякой трости и всеми руководит, иногда подхватывая под руку замешкавшегося или оступившегося. Это единственный в России незрячий гид – Алексей Орлов, автор проекта "Осязаемый Петербург". Он окончил педагогический университет имени Герцена, при этом педагог не только по образованию, но и по призванию, поскольку учить, воспитывать и наставлять – это у него, похоже, в крови.
Незрячий не значит безрукий
Алексей – чудесный рассказчик. И через некоторое время перестаёшь понимать, где он серьёзен, а где шутит.
– Меня постоянно спрашивают, как я придумал водить такие экскурсии... Я так часто отвечал на этот вопрос, что теперь уже не знаю точно, как было на самом деле. Ну, как у "Битлз" спрашивали, как они придумали название группы, а они каждый раз с серьёзными лицами говорили что-то новое. Но чаще всего я рассказываю, что завязал своей девушке глаза и предложил походить со мной по городу, ощутить его так, как ощущаю я. Ей этот опыт показался очень необычным и интересным, и тогда я решил перенести его и на других людей, совсем незнакомых. И брать с них деньги за то, что они пытаются почувствовать себя так же, как я. Ужасно люблю лёгкие деньги, ведь вести экскурсию – это не пилить, не строгать... Все смущаются, когда слышат о деньгах. А что в этом такого? Это честные деньги. Я их не выпрашиваю, я продаю свой труд, который мне самому нравится, я люблю его. Почему незрячий человек обязательно должен жить на пенсию или на подаяние?
– А разве ты мог бы пилить или строгать?
– Да запросто! Я учился в школе для незрячих имени Карла Грота, в своё время она была лучшей из лучших, и даже мне ещё что-то перепало. У нас были уроки труда, и преподаватели нас учили и себя обслуживать, и что-то по дому делать. Пилой пользовались, молотком. Это сейчас уроки труда искоренили, потому что, мол, бедный ребёнок-инвалид нанесёт себе увечье, а учитель сядет в тюрьму. Поэтому нынешние выпускники ничего не умеют делать. Совсем ничего. Вообще, тифлопедагогов выпускают мало, специальность невостребованная, при этом готовят педагогов по работе со слабовидящими, а не с незрячими – это огромная разница. Реально с незрячими работать некому! При этом я по образованию культуролог, не тифлопедагог, но университет мне очень много дал: я пришёл в него раздолбаем, любителем выпить, а меня научили самоорганизации, научили работать с информацией.
– Но если выпускники школы ничего не умеют, как им дальше жить?
– Тут петербуржцам повезло – я таких спасаю. Я приезжаю к подростку-неумехе домой и учу его что-то делать по хозяйству, обслуживать себя. Это сенсорная социализация. Им – помощь, мне – заработок. Никто другой этим не занимается. До пандемии я работал в "Островке" – это социальный подростковый центр, я занимался с детьми сенсорной интеграцией. Например, дети с завязанными глазами играли в прятки. При этом осязание и обоняние, не говоря уже о слухе, колоссально обостряются, и я помогаю закрепить эти навыки. Работал несколько лет в детском саду-школе "Сто языков" – тоже сенсорная социализация, но этот проект, увы, закрылся. А бесплатно я в Интернете даю консультации родителям незрячих детей, которые не умеют их воспитывать, потому что не знают, как это делать. Вот начался учебный год – и опять у меня сотни вопросов от таких родителей. При этом школа занята только вбиванием всё разбухающей учебной программы. Во многих школах для незрячих даже спортом вообще перестали заниматься, а ведь незрячему ребёнку тоже нужна физическая нагрузка, просто по особой программе.
Волчица с волчатами на чужой планете
Впрочем, напрасно Алексей изображает меркантильного дельца, которого интересуют только деньги, его деятельность говорит о другом. (Парадокс: обычно люди делают наоборот – говорят, что такие все бескорыстные, тогда как сами реально только о деньгах и пекутся.) Люди, побывавшие на такой экскурсии, утверждают, что получили незабываемые ощущения, что благодаря Алексею они открыли параллельный мир, который всегда рядом, но где никто из них раньше не был. Согласитесь, немногие гиды могут подарить во время экскурсии параллельный мир. И это вовсе не "лёгкие деньги", как уверяет Алексей.
– Когда у меня немного экскурсантов, я веду их один. Когда много, то у меня есть наблюдатели, которые снимают фото и видео для "Инстаграма", проект ведь надо поддерживать визуально, у меня же экскурсии для зрячих. Наблюдатель не вмешивается в то, что делает моя группа, но может шепнуть мне на ушко, что кому-то нужна помощь. Члены группы должны мне доверять, но и учиться доверять друг другу. Они с удивлением обнаруживают, что у них, кроме зрения, есть и другие чувства, которыми можно пользоваться, они учатся взаимодействовать друг с другом, работать в команде. На самом деле я им особо и не нужен, я за ними только приглядываю. Мой самый популярный маршрут: встречаемся у станции метро "Горьковская", потом гуляем по Александровскому парку, а потом, когда уже экскурсанты немного освоятся, их ждёт поездка на обыкновенном рейсовом автобусе до Кирочной улицы. Вроде бы недалеко, но многие говорят, что как будто прошли сотню километров по чужой планете.
Я на экскурсии занят экскурсантами, ведь когда волчица ведёт волчат, она ими занята. Но я развиваю эхолокацию: без всякой трости могу определить, где препятствие и какое оно, ведь предметы отражают звук. Практически любой человек может так делать, но зрячим это сделать очень трудно – глаза всё время перетягивают на себя главную роль. Эхолокацию считают выдумкой, но она есть. Почему у летучей мыши есть эхолокация, а у нас нет? Есть и у нас. Я слышу отражённый звук, я могу определить примерное расстояние до препятствия. Меня не раз пытались уличить в шарлатанстве, но ты же видишь, как я хожу без трости!
Иногда у Алексея спрашивают, не опасно ли это – незрячему "пасти" дюжину временно незрячих, которые совершенно беспомощны в этом новом состоянии. Такое отношение сердит его.
– На такой вопрос надо отвечать практически. Встаньте в мою группу – и вы узнаете, безопасно ли это. Если кто-то боится на экскурсии сделать первый шаг с завязанными глазами (а это и правда страшно) – я такого ставлю первым, он будет мешкать – ему следующие пинка дадут, и он поневоле пойдёт. Ни разу за 4 года моей деятельности никто не отказался идти на экскурсию и не попросил вернуть деньги, все свой страх преодолевали. Травм на маршруте никогда не было, у людей довольно быстро начинала развиваться осторожность. Ко мне порой приходят компании. Скажем, у кого-то день рождения, именинник приводит гостей и платит за них – "угощает". Гостям отказаться неловко, они стесняются, но потом им нравится, и никто не сказал, что он пожалел о потраченном времени. Никто не сказал, что он чувствовал себя в опасности, наоборот, они ощущали безопасность! Ну не сговорились же они все, да ещё за свои деньги.
Доступная среда или паразитирование на инвалидах?
В Санкт-Петербурге работает социальный проект "Мир на ощупь" – там тоже предлагают почувствовать себя незрячим, водят, как написано на их сайте, "экскурсии в темноте", но всё это в помещении. Алексей некоторое время сотрудничал с этим проектом, но потом устал от него.
– Это довольно богатый проект, там под незрячих оборудованы рабочие места, оборудование очень хорошее, может, даже излишне хорошее. Они сидят в "Питерлэнде", там их 20 человек, тоже предлагают почувствовать себя незрячим. Но это игровая зона, где имитируются различные территории: парк с прудом, улица, комната, рынок, кафе – это не жизнь. На этом гениальность проекта заканчивается. А я не хочу водить экскурсии по клетке, как у них. Мне это неинтересно, мне нужна свободная среда. Я хочу, чтобы мои экскурсанты почувствовали реальный город. Я люблю эти экскурсии за то, что ни одна ситуация никогда не повторяется в точности, ведь мир вокруг живой, не стерильный, это постоянный квест с меняющимися составляющими, он всегда в движении, и это ужасно интересно. Кроме того, я очень люблю свой город: он уникален и когда солнце светит, и когда дождь идёт, и зимой, и летом – всегда, каждую минуту.
– Программа "Доступная среда для инвалидов" помогает незрячим?
– Петербургу по доступности среды для незрячих я ставлю 4 из 5, а я много где бывал, могу сравнивать. Мешают кафе на тротуарах, уличная музыка. Далеко не везде работают звуковые светофоры, хотя они есть, но отключены, якобы жильцы ближайших домов жалуются, что им звуки спать мешают. То есть формально светофор есть, но за ним фактически не следят. Вот в Англии незрячий просто может приложить руку к столбу со светофором – он вибрирует, никакой звук не нужен. Вообще, всё оборудование для слепых – не российское. Что же до распиаренной программы "Доступная среда для инвалидов" – это фактически только бренд, распил денег, трата на ненужные вещи. Ведь независимых незрячих экспертов в этой области там нет, у них зрячие проверяют, нужно ли это незрячим, а нас никто не спрашивает.
– А рельефные планы зданий на стенах?
– Один план стоит 9 тысяч рублей, а они совершенно не нужны нам, потому что никто не знает, где именно они висят, ну где я его нащупаю, если меня в него не ткнут? На инвалидах так удобно паразитировать. А реально нам нужны сенсорные панели на остановках транспорта, чтобы сигнал шёл прямо на смартфон и было понятно, какой именно маршрут подъезжает. В поликлиниках и аптеках нужны звуковые информаторы. Вот, например, сумел же Сбербанк оборудовать банкоматы, которыми может пользоваться незрячий: взять специальный наушник и услышать все команды. Только вот жаль, что не додумались до управления сенсором, а кнопками, мы же не видим кнопок.
Совершенно не приспособлены для незрячих торговые центры. Там и обычному человеку заблудиться раз плюнуть, а уж тот, кто не видит, ни за что не найдёт ни аптеку, ни банк, ни салон связи, ни туалет, если ему не помогут сотрудники этого центра, которые почему-то не торопятся к посетителю с белой тростью. И только в больших новых магазинах перед эскалатором можно найти тактильную плитку, в остальных случаях незрячему там просто опасно.
Бабушкины сказки
– Вот зачем нужны мои экскурсии – чтобы каждый человек мог почувствовать в реальности, не на словах, что такое быть незрячим. Все слова об этом – только слова, нужно самому ощутить мир без изображения. Такой мир – это особая сказка, и вовсе не такая страшная, как можно себе представить. Я вообще очень люблю фэнтези, сказки. Я их озвучиваю – ну это из любви к искусству, пока не на коммерческой основе. Мне присылают текст сказки, а я её записываю, озвучиваю для знакомых, им это очень нравится. Я выступаю под псевдонимом Алексей Честный. Если ты пишешь что-то волшебное – присылай мне, я попробую прочесть, вдруг это будет круто. Не раз доводилось читать сказки перед детской аудиторией, слушателям нравится, а ведь детей не обманешь: если фальшивишь, неискренен – они дадут тебе знать. Я даже про вирусы, иммунитет и гигиену сказку читал! Она была написана для детской поликлиники. А для библиотеки имени Герцена записал рассказы Виктора Голявкина.
– Сказки с детства любишь?
– С детства. Мною очень много занималась бабушка, увы, она уже умерла, она тоже была незрячей – ослепла после травмы, при этом окончила вуз как историк, воспитала двух зрячих дочерей. И эхолокация – это у меня от неё, она так же чувствовала пространство, только я это качество сознательно развивал. Я в детстве вечно терялся, убегал со двора, везде сам лазал и бегал, меня приводили домой соседи и незнакомые люди. Осваивал мир со страшной силой, и никто мне не мог помешать. Бабушка всегда поражалась, что я ориентируюсь практически как зрячий, обхожу препятствия, не падаю с лестниц или в ямы, с другими мальчишками играю где-то за гаражами. Знаю, собаки, особенно одичавшие, бывают опасны, но с этим я не сталкивался, к счастью. Вот в деревне на змей нарывался, я ещё дошкольником был. Кстати, собаки могут помочь сориентироваться, если вышел из посёлка и не знаешь, как вернуться. Один человек так заблудился, тогда он завыл – и собаки в деревне откликнулись, он пошёл на звук и вышел к людям. Зимой снег мешает ориентироваться, тростью не нащупать, где дорога, ещё и ветер шумит сильно, это ещё бабушка говорила. Ну это уже совсем экстрим, на моих экскурсиях такого не бывает! У меня безопасно...
И это так: многие из экскурсантов Алексея, когда вспоминают приключение в "другом мире", с восхищением говорят как раз об удивительном ощущении безопасности. Зрячие отдали свою судьбу – пусть на несколько часов – в руки незрячему, у которого явно больше связей с окружающей действительностью, чем у них. Он чувствует всё вокруг сильнее и многообразнее, чем многие видящие, и этими ощущениями он может поделиться с нами.
Источник всех фото: @alexeyorlovspb, instagram.com.
При добавлении нового комментария на данный материал, Вам на почту будет приходить уведомление об этом со ссылкой на новый комментарий. В любой момент Вы можете отписаться от уведомлений, перейдя по специальной ссылке в тексте письма.
Для активации подписки, просьба перейти по ссылке в письме!
Этот парень не меркантильный, а предприимчивый) Молодец!