Красавицы Рубенса – типичный жиртрест. Мадонны Джотто – безбровые заморыши. Балерины Дега – просто пышки. Кто и почему назвал их красавицами? И кто диктует каноны женской красоты?
Бог создал женщин разными: высокими и низкорослыми, белокожими и смуглыми, полнотелыми и худосочными, грудастыми и тщедушными, голубоглазыми и черноволосыми. И никто не смог уравнять шансы. Никто не сумел придумать универсальное оружие красоты вроде револьвера системы Кольт.
Если мы посмотрим на красавиц былых времен, мы поймем, какими разными они были. Что заставляет людей в один век превозносить необъятных пухляшек, а в другие времена восхищаться малохольными худышками или мускулистыми андрогинами? Даже единая в культурном отношении Европа временами увлекалась пышнотелыми матронами, а иногда млела от женщин, больше похожих на мальчиков-подростков. Почему? Можно ли найти ответ?
Диктатура красоты
Антропологи изобрели сразу несколько теорий, объясняющих, почему в ту или иную эпоху в обществе господствуют разные стандарты женской красоты.
Первая – популяционная. Адепты этой теории исходят из того, что задача любого вида, Homo Sapience не исключение, – плодиться и размножаться в благоприятных условиях и сокращать численность популяции в условиях, трудных для выживания.
То есть в ситуации, когда территория не слишком перенаселена, а еды в достатке, становятся популярны толстушки, чьи упитанные тела свидетельствуют об избытке пищи, широкие бедра гарантируют благополучные роды, а мощная грудь доказывает способность выкормить потомство. Если же территория заполнена конкурентами и еды на всех не хватает, самцам приходится довольствоваться истощенными полуголодными самками, которые и родить-то вряд ли сумеют, зато уменьшится популяционное давление на ареал распространения вида и ситуация нормализуется.
Вторая теория – культурная. Согласно этой теории каноны женской красоты определяются идеалами и устремлениями той или иной цивилизации. Античная Греция грезила о гармонии и слиянии с природой и считала идеальными красавицами гармонично сложенных женщин с симметричными лицами и приятными округлостями в правильных местах. Европа в Средние века помышляла лишь о Царствии Небесном, постах, молитвах и аскезе, так что и красавицы должны были соответствовать – ничего телесного, ничего земного, потусторонние глаза и лбы запредельной высоты. Эпоха Возрождения вернула человека, а вместе с ним и женщину, в центр мироздания, и мужчины начали восхищаться полными сил и плоти красавицами.
Источник фото:
Третья теория – теория случайного канона. Ее адепты доказывают, что стандарты красоты в том или ином веке определяются более-менее случайно. В конце концов, мы не знаем, как индивидуальные параметры фигуры и лица гетеры Фрины, с которой Пракситель ваял своих богинь, определили на века стандарты античной красоты. Зато мы точно знаем, что именно мадам де Помпадур, малорослая и худощавая фаворитка Людовика ХV, на много десятилетий ввела в европейскую моду образ женщины в туфлях на каблуках, похожую на миниатюрную фарфоровую куколку.
Антропологи так и не сумели договориться, так что остается принимать женскую красоту такой, какой она воспринималась современниками в ту или иную эпоху, и не заморачиваться относительно причин и следствий.
От палеолитической Венеры до Твигги
Первые женские изваяния, дошедшие до наших дней, – палеолитические Венеры. Судя по их пропорциям и формам, в каменном веке у наших предков еды было вдоволь, желания размножаться тоже не занимать, и красавицами, пригодными к продолжению рода, считались невероятно толстые женщины с мощными, широченными бедрами, гигантскими животами и огромной грудью. Эти стандарты женской привлекательности, возможно, сохранялись множество тысячелетий. В Песне песней царь Соломон так описывает прелести возлюбленной: «Округление бедер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника, живот твой – круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино, чрево твое – ворох пшеницы, обставленный лилиями, два сосца твои – как два козленка, двойни серны, шея твоя – как столп из слоновой кости…». Сноп пшеницы и чаша живота, округлость бедер, сосцы, подобные козлятам, и столп шеи… Царь Соломон явно грезит вовсе не о худосочной девушке.
Впрочем, уже на древнеегипетских фресках мы видим совсем других красоток – худощавых, плоскогрудых, узкобедрых. Чем объяснить такой вкус обитателей долины Нила? Скученностью населения или личными вкусами какого-нибудь Рамзеса или Аменхотепа?
Древняя Греция подарила нам классические каноны женской красоты. Хотя по современным меркам Афродиты Книдская и Кносская были малорослыми (каких-то жалких 164 сантиметра), коренастыми и с чересчур округлыми формами, не испорченными излишней мускулатурой. Никаких бицепсов, трицепсов, икроножных мышц и кубиков на животе. Греческие богини, за исключением Афины и Артемиды, вовсе не задумывались о сушке тела или прокачке мышц. Еще более дородными были богини Древнего Рима, ровно так же, как и их прототипы, гулявшие по форуму достопочтенные матроны, давшие жизнь солдатам, завоевавшим половину мира.
Совсем другой тип красоты предлагает Европе «страдающее» Средневековье – бледные, бесцветные, безбровые, полубесплотные красавицы с необъятными лбами и выпирающими животами.
Можно, конечно, считать, что такой идеал красоты сформировался в постах и молитвах, но некоторые циничные исследователи полагают, что всему виной – рахит. Авитаминоз и недостаток солнца приводили к тому, что дети вырастали худыми, ручки-ножки, словно прутики, раздутый живот и ранняя плешивость. Какие есть, такие есть. Канон красоты слепили из того что было, и уже вовсе не лысые красавицы были вынуждены подбривать брови и волосы надо лбом, подкладывать под платье подушечку, чтобы животик торчал вперед, и натирать щеки уксусом с лимонным соком, чтобы избавиться от предательского румянца.
Титаны Ренессанса вернули женщинам здоровье, румяные щеки и пышные формы. Эпоха Возрождения – это приятные округлости Венер Боттичелли или могучие женские тела на полотнах Микеланджело и Леонардо да Винчи. Все эти женщины, на взгляд современного ценителя, явно имеют лишний вес. А уж красавицы Рембрандта или Рубенса страдают очевидным и безнадежным ожирением. Но именно эти красавицы вдохновляли гениев Возрождения.
Рембрандт млел от своей живописной Данаи так же, как млел в реальности от возлюбленных Саскии или Гертье Диркс.
После эпохи Возрождения еще на несколько веков в Европе сохранялась мода на пышные женские формы в сочетании с чрезвычайно узкой талией. Этого недостижимого в природе идеала добивались по-разному. Женщины с формами утягивали тело корсетом. Худышки подкладывали в нужных местах ватные подушечки.
Лишь мировые войны возвращали моду на андрогинов – женщин-мальчиков, узкобедрых, плоских и мускулистых, что вполне себе вписывается в популяционную теорию: какое там здоровое размножение, если война!
Торжество истощенности
Худосочные модели, такие как Твигги, вошли в моду и во время демографического взрыва 60-х.
Источник фото:
Королева подиумов Твигги вовсе не изнуряла себя тренировками и диетами, она просто такой родилась. Но мода на этот образ заставила многих девушек страдать и стремиться к недостижимой худобе всеми способами. Родись Твигги в ХIХ веке, ей самой пришлось бы подкладывать в корсет и под юбку заветные ватные накладки, имитирующие бедра и грудь, чтобы соответствовать стандартам женской красоты. Но ей повезло. Ее худосочные формы пришлись по вкусу кутюрье середины ХХ века. В эпоху Твигги не повезло девушкам с формами, которых считали бы за красавиц на сто лет раньше. Мы с трудом вспоминаем, как описывают красавицу Анну Каренину. А Лев Толстой всегда был точен в описаниях: «Она вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело. – Очень мила, – сказала старушка. То же самое думал ее сын…».
Менее века прошло, а представления о женской красоте изменились кардинально: на смену Карениной пришла Твигги.
Почему? Антропологи не знают. Никто доподлинно не знает.
Ведь как во времена палеолитических Венер, так и в эпоху фараонов, крестовых походов или Великих географических открытий, расцвета импрессионизма и заката империй, во времена Твигги и прямо сейчас женщины рождаются разными: высокими и малорослыми, худощавыми и пышнотелыми, полногрудыми и плоскозадыми, блондинками и рыжими.
И не сомнительные стандарты женской красоты, а глаза смотрящего могут уравнять их шансы. Вронский смотрел на Анну и видел красавицу...
