Моей старшей дочке повезло: ее классу дали доучиться в начальной школе по учебнику математики Людмилы Петерсон. А младшей, увы, дорогу к достижениям в математике закрыла… известный филолог. Преподаватель иностранных языков Любовь Ульяхина, сумевшая «закрыть» Петерсон аж на целых пять лет.
Вначале я считала это недоразумением, которое быстро разрешится. Но, увы, запрет все длился и длился. Закончился он лишь в минувшем декабре: учебники Петерсон вернули в федеральный перечень. Однако моя младшая дочь оценить сей просветительский подвиг уже не сможет.
За это я порой испытываю к Любови Ульяхиной не только неприязнь, но и нечто похожее на ненависть. Как она посмела лезть в сферу деятельности, в которой не разбирается вообще! Как ее допустили к этому? Почему именно ее «филологический» голос стал решающим в судьбе целого направления развития учебной литературы по математике и перевесил массовые вопли математиков и родителей детей, лишенных перспектив развития своих математических талантов?
Вы думаете, я преувеличиваю? Увы, хотелось бы, чтобы это было так. Однако пример моих собственных детей показывает, как подействовал непродуманный запрет.
Щелкала как орешки
С учебниками Людмилы Петерсон моя старшая дочь столкнулась еще в детском саду. В старшей и подготовительной группе нам повезло с воспитателями, которые занимались с детьми именно по ее программе и ее книжкам. Изданы они были прекрасно. Нам самим с папой и бабушками-дедушками интересно было их листать, рассматривать картинки и слушать восторженные пояснения дочки про гномиков, которые разбираются с числами правильно, и тех, кто все время путается и их надо поправлять.
Школу мы выбирали уже из тех, в которых имелись учителя, занимавшиеся по Петерсон. И ни разу о своем выборе не пожалели. Математика «летела» у дочки так, как будто она заранее знала все, что будут изучать на уроках. Не было задания даже самой высокой степени трудности, которое оказалось бы ей не по зубам. Причем отнюдь не из-за какой-то врожденной гениальности: таких в ее классе было не менее половины.
Источник фото:
Мы, взрослые, в нашей семье все поголовно гуманитарии. Поэтому математика дочки перед поступлением ее в школу нас попросту пугала. Я лично помнила, как мучилась сама и как страдали мои родители, неспособные помочь мне справиться с математическими трудностями. Заранее готовилась оправдываться перед дочкой и утешать ее, если ей придется повторить мои школьные мучения.
Муж вообще перед первым классом предлагал провести с дочкой «психотерапию» про то, что успехи в отдельных предметах совсем не важны и не стоит расстраиваться, если что-то не будет получаться.
К счастью, от этой идеи мы по здравом размышлении отказались – не захотели заранее настраивать нашу девочку на неудачу. И оказалось, что боялись мы напрасно. Домашние задания в начальной школе занимали у нашей дочки минут 15-20 в день, не более. Причем по всем предметам. Это резко отличалось и от нашего личного опыта, и от стенаний знакомых нам родителей детей из других школ, и от страшилок в Интернете. Какое-то время мы даже считали, что выбранная нами школа слишком низкого уровня, потому-то дочке там легко учиться. Но результаты учеников на выпускных экзаменах, при переходе на ЕГЭ, в олимпиадах убедили нас в обратном.
А потом, классу примерно к третьему, мы поняли, в чем дело. Успехи большинства детей из «нашего» класса оказались возможны благодаря математике Петерсон и подходам к изучению нового материала, которые в ней заложены.
Дело в том, что методика Петерсон изначально ориентирована не только на последовательное изучение учебного материала, но и на самостоятельную постановку задачи и последующее ее решение. На уроках дети не учили темы, как было принято, скажем, во время моих школьных мучений. Исходя из данного им материала они сначала сами формулировали тему или задачу, а потом решали ее самым оптимальным способом.
Я готова в ножки поклониться первой учительнице моей старшей дочки за то, что она потратила массу усилий на освоение этой методики. Я сама педагог по образованию, но самостоятельно справиться с подобной задачей никогда не смогла бы.
Я готова в ножки поклониться первой учительнице моей старшей дочки за то, что она потратила массу усилий на освоение этой методики. Я сама педагог по образованию, но самостоятельно справиться с подобной задачей никогда не смогла бы. Только теперь, спустя годы, я понимаю, насколько разнится этот подход от всего, к чему мы были приучены раньше. Ведь он по-новому формирует мышление детей (и взрослых, которые должны с ними заниматься, но это уже отдельный вопрос).
Правда, в пятом и шестом классах привычка к Петерсон сыграла с нашей девочкой и ее одноклассниками злую шутку. Дело в том, что учителя математики средней школы, в отличие от начальной, были приверженцами старого, традиционного стиля обучения: учитель – бог, ученик – дурак. Пока учитель не научит, ребенок ничего не усвоит. А с нашими детьми это уже не срабатывало. Они привыкли к гораздо более интенсивной интеллектуальной нагрузке.
К тому же учителя нашей средней школы принципиально не хотели переходить на учебники Петерсон и, по нашему странному закону об образовании, имели на это право. В результате весь пятый и половину шестого класса нашим детям впихивали темы, которые они уже успели изучить в начальной школе. Представьте: полтора года решать примеры и задачки, которые считались легкими почти для всего класса еще в четвертом классе!
Естественно, интерес дочки к математике стал угасать: ей было попросту скучно. Попытки попросить математичку изменить подход к урокам успеха не возымели. Она только возненавидела наш класс и стала отыгрываться на детях. Заменить ее получилось лишь спустя два года, но время уже было упущено.
Большинство детей из «нашего» класса, показывавших в начальной школе блестящие математические способности, к седьмому классу как бы погасли. Математика из открытия мира перешла в разряд рутины, хотя трудностей по-прежнему не представляла. Дети просто переключились на другие предметы. И моя дочь в том числе. Ведь, похоже, именно благодаря методике изучения мира, привитой учителем с помощью учебника Людмилы Петерсон, у моей старшей дочери не было никаких трудностей и по всем остальным предметам, не только по математике. Практически все задания она щелкала как орешки.
Источник фото:
Облом подкрался незаметно
Когда младшей дочке пришло время идти в школу, мы, даже не задумываясь, подали документы туда же, где училась старшая. К той же учительнице не попали, но надеялись, что все равно все будет в порядке.
Ан нет! В сентябре нашей младшенькой не дали учебник Петерсон. Мы посчитали это какой-то ошибкой: ведь ранее все начальные классы занимались по ее методике. Мы помнили и обещания директрисы насчет того, что теперь и в средней школе учителя перейдут на ее учебники и ее методику, тем более что они прошли переподготовку.
В детском садике наша младшенькая занималась по Петерсон так же, как и старшая. И показывала ещё лучшие результаты. Так что будущую школу мы воспринимали как своего рода трамплин, с помощью которого дочка взлетит к высотам познания с тем же минимумом трудностей, что и старшая. А может быть, покажет еще более интересные результаты.
Но, увы, как раз тогда, в 2014-м, учебники Людмилы Петерсон исключили из федерального перечня рекомендованных учебников! Правда, школам не запрещалось их использовать. Но наша директриса оставить математику Петерсон для малышей побоялась. Других школ, где она еще оставалась, мы тогда найти не смогли.
Мы пробовали бороться. Подписывали петиции, как и тысячи других родителей по всей стране. Но «перебить» отзыв эксперта – госпожи Ульяхиной – так и не смогли. Дело в том, что как раз в 2014-м подошел срок обновления федерального перечня учебников. На каждый учебник нужно было подать новый комплект документов, включая отзывы экспертов. Математическую экспертизу учебники Петерсон прошли с блеском. А вот педагогическую – нет. Точнее, два эксперта дали положительные отзывы. А вот третья – филолог Любовь Ульяхина – ответила резко отрицательно. И целую линию учебников Петерсон из школьной среды убрали одним взмахом ее пера.
Деньги? Политика? Некомпетентность?
Решение это было ошибочным – сейчас это ясно уже даже младенцам. Недаром при очередном обновлении федерального перечня учебники Петерсон в него включили практически единогласно. К счастью будущих учеников, теперь линейка этих учебников не ограничивается начальной школой: по пособиям Людмилы Петерсон дети смогут заниматься и в средней школе.
Для сведения: у тех, кто, несмотря на запреты, занимался и занимается по учебнику Петерсон, средний балл ЕГЭ по математике выше на 25%! Эта выборка была сделана на примере 30 тысяч учащихся в 56 регионах страны. 75% от общего числа кандидатов в национальную сборную России по математике и более 60% от общего числа участников региональных математических олимпиад занимались по этому учебнику.
Что сыграло в пользу Петерсон – толком неизвестно. Возможно, повлиял тот факт, что большинство участников сборных страны по математике и победителей олимпиад занимались именно по ее учебным пособиям. А может быть, сыграло свою роль и то, что методику Петерсон начали осваивать американцы и китайцы. Мол, как бы не повторить судьбу прежних наших достижений в разных сферах, когда на родине их начинали ценить только после того, как они успешно продвигались на Западе.
Ну и, наконец, наверняка значение имела и смена руководства Минобрнауки, которое уже не аффилировано столь открыто с некоторыми издательствами, привыкшими к многомиллиардным заказам на учебники и финансированию их печати из федерального бюджета.
Злые языки поговаривали, что популярные учебники по математике и ряд других попали под раздачу именно из-за коммерческих предпочтений, а придирки к их педагогической составляющей послужили лишь предлогом (рынок учебников в РФ оценивается в 30 миллиардов рублей ежегодно!).
Но, наверное, свою роль сыграла и научная школа, которая сформировалась благодаря усилиям самой Людмилы Петерсон и ее команды. Все это время они не сидели сложа руки. Занимались разъяснением своей методики и привлекали на свою сторону сотни и тысячи учителей.
Насколько я знаю, многие учителя тайком (!) продолжали учить детей по Петерсон, называя это дополнительным учебным материалом.
Насколько я знаю, многие учителя тайком (!) продолжали учить детей по Петерсон, называя это дополнительным учебным материалом. Мой племянник попал к такой учительнице. Сейчас он в третьем классе, как и моя младшенькая. Только учится в другой школе, где руководство не такое трусливое, как в нашей. Познания и успехи в математике у него и у моей дочки различаются, по-моему, на порядок. Хотя программа (ФГОС) у них вроде бы одна и та же.
Вот потому-то мое отношение к госпоже Ульяхиной и носит столь личный характер: именно ее некомпетентность зарубила на корню возможные успехи моей дочери.
Встает вопрос: накажут ли ее хоть как-то?
Увы, наверное, нет. Дело в том, что, выступая против учебника Петерсон, она использовала безошибочную «ширму» – патриотизм. Так и написала в своем экспертном заключении. Мол, герои задач и иллюстрации – всякие гномы, Золушки, коты в сапогах и прочие – не имеют отношения к русской культуре и потому не воспитывают в малышах патриотизма. И никто даже вдумываться не стал, права она или нет. Ведь это клеймо считается несмываемым!
Так что изменилось? Патриотизма в учебниках Петерсон прибавилось? Нет, они остались теми же – с незначительными изменениями. Просто за это время, похоже, специалисты вчитались в отрицательное заключение более внимательно. В нем госпожа филолог давала ответы на три десятка вопросов, поставленных перед экспертами федеральным заказчиком. И оказалось, что большинство из них даны с точки зрения… ее родной науки – филологии. Математикой в них и не пахло. Именно поэтому в ее ответы вкрались ошибки, показывающие, что предметом исследования – математикой для начальных классов – госпожа филологиня попросту не владеет. Как утверждают специалисты, она банально не понимала математической сути задач, которые взялась критиковать!
В результате методика Петерсон, весьма востребованная учителями, родителями, помогающая детям раскрыть свой потенциал, оказалась отсечена от массовой школы на целых пять лет!
Теперь она вернулась. Но захотят ли учителя, которые пять лет отвыкали от предельно интенсифицированного стиля ведения урока, вернуться к ней или изучить ее заново?
А мне как матери от этого вдвойне обидно: моей дочке уже по Петерсон не учиться. Кто знает, сколько она от этого потеряла?
Разве это чем-нибудь можно измерить?
