Сторонники вариативности на школьных уроках литературы и адепты единого образовательного пространства, которое предполагает, что в каждой школе страны в каждый конкретный момент будет изучаться заранее предписанный роман или стихотворение забыли о самом главном. Дети сейчас вообще почти не читают.
Дискуссия между условными учителями-словесниками и представителями Минобрнауки относительно нового образовательного стандарта с жестким списком обязательной для изучения литературы и строго расписанными по годам классическими произведениями больше напоминает войны католиков и гугенотов, полемику между патриархом Никоном и протопопом Аввакумом, язвительную переписку Иоанна Грозного с князем Курбским.
Спорят также ожесточенно, непримиримо и яростно, будто судьбы мира и страны решаются. А судьбы мира и страны решаются не в министерских кабинетах, а в обычных российских школах. В школах, где уже почти не читают.
Источник фото:
Они не читают
Не так давно моя приятельница, мать троих детей, (старшая уже замужем, средний поступил в институт, а самой младшей едва исполнилось четыре годика, еще учит буквы), удивила мудрой сентенцией: «Саша прочитал столько же книг, сколько и маленькая Дашенька». Мы разговаривали как раз о поступлении в ВУЗ, о новомодном ЕГЭ и прочих премудростях.
Моя приятельница честно призналась, что ее старший сын студент помнит и знает только те книги, которые ему читали вслух, когда он был маленьким. Потом он не читал. Изучал или учил наизусть что-то для галочки или для отметки, но чтобы помнить, то ничего не помнит. Она по поводу литературной девственности и малой начитанности сына не лишком расстраивается: «Умеет читать, и ладно».
Не стоит считать, что ее Сашенька редкое исключение. Государственное телевидение и оппозиционные интернет-порталы с завидной регулярностью радуют нас видеоопросами, наглядно демонстрирующими уровень знаний и глубину погружения современной молодежи в океан российской словесности.
Видеоопросы - крайне познавательный жанр. Опрашиваемая молодежь в большинстве своем слегка тушуется, когда ее спрашивают, из-за чего Пушкин вызвал Есенина на дуэль. Лишь каждый пятый уверенно отвечает, что этого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда. Фактически все знают, что Достоевский написал «Преступление и наказание» и уверяют, что читали этот великий роман. Следующий наводящий вопрос: «Чем зарубил Свидригайлов старуху-процентшицу?» погружает выпускников-читателей в глубокое раздумье. Многие опрошенные журналистами выпускники, внимание!, филологических факультетов педагогических университетов, не могут сходу ответить, кто написал «Муму» и кто такой Антоша Чехонте.
На этом фоне жаркие баталии прогрессистов и консерваторов от школьного образование относительно обязательного списка литературы и вариативности в преподавании литературы в школе, выглядят, по меньшей мере, странно. Какая разница, что именно не прочтут, не запомнят и не прочувствуют школьники? Стопроцентно обязательный список классических произведений, преподанный им в конкретный год на конкретном уроке или тот же список, но с элементами вариативности? Что они не запомнят рассказ Бунина «Лапти» из обязательного списка, в котором, по мнению некоторых сторонников вариативности, учеников может смутить окоченевший труп, или менее брутальные «Сны Чанга», которые выбирают сторонники разнообразия?
Не уверена, что выросшие на ужастиках детишки, будут травмированы трупом. Ровно так же не уверена, что они прочувствуют бунинскую прозу через «Сны Чанга». Главная проблема уроков литературы в современной школе, ровно та же что и в школе советской. Они, как правило, скучные. Проблемы маленького человека. Крестьянская лира и прочая стандартная тоска. А от скуки не спасет ни единое образовательное пространство с золотым каноном русской классики, ни вариативность, допускающая в святая святых школьных уроков литературы, какого-нибудь чуждого Гарри Поттера.
Источник фото:
Новый дивный мир
В начале статьи, я сослалась на всяких гугенотов с католиками, на переписку Грозного с Курбским, на церковный раскол и полемику Никона с протопопом Аввакумом и сразу представила, как редактор будет эти строчки вычеркивать, поскольку «наш читатель этого не знает и занят другим».
Почти уверена, что так и будет. Хотя религиозные войны во Франции, их отзвук слышится на страницах «Трех мушкетеров» и «Королевы Марго», церковный раскол, царствование Иоанна IV. Все это есть в современной программе средней школы и чисто теоретически все это не должно заставлять морщить лоб успешного выпускника любой российской средней школы.
А если они все это «прошли» и забыли, как забыли имена главного героя «Преступления и наказания», «Войны и мира» и прочие великие события и произведения, то это значит, что им их просто подавали в холодном и несъедобном виде, на языке суконном и невнятном, бормотали что-то про «лишних людей» и «луч света».
А классика на самом деле она живая. Знаете, как моя дочь, без всякой литературоведческой подготовки назвала Онегина? Лузером! А чем не лузер? Друга застрелил, девушку потерял. А в сущности, чем этот современный «лузер» не тот самый «лишний человек», разочарованный русский дворянин, которого так стали называть с легкой руки Тургенева после публикации повести «Дневник лишнего человека»? Только переведенный на внятный современным школьникам язык. Так давайте переводить, а не спорить о золотом каноне классики и пресловутой вариативности.
