Когда Мэрион Сиверсен исполнилось 15 лет, она отчаянно искала ласки и всеми силами старалась избегать своей наркозависимой матери. В один момент она решила, что лучшим способом для нее будет… забеременеть. «Я хотела, чтобы ребенка усыновили, ведь думала, что новая семья ребенка может усыновить и меня, – вспоминает Мэрион. – Очевидно, я понятия не имела, как это работает. Я просто знала, что хочу избавиться от той жизни, которая у меня была дома». Она отчаянно надеялась, что кто-нибудь поможет ей понять, что делать и как помочь себе. И ребенку.
Сначала девушка поговорила с консультантом из организации «Планируемое родительство», который посоветовал ей сделать аборт. «Но я подумала: «Я не хочу этого делать, я хочу ребенка». Поэтому я пошла к священнику местной церкви, – говорит Мэрион. – Я ожидала, что он прочитает мне лекцию и что он поддержит меня, когда я скажу ему, что хочу отдать своего ребенка на усыновление. Вместо этого священник дал мне 150 долларов наличными. И тогда я в шоке поняла, что он хочет, чтобы я сделала аборт. А это значит, что и Бог, должно быть, хочет, чтобы я сделала аборт», – рассказывает Мэрион. Она помнит, как мысленно разговаривала со своим ребенком, извинялась за то, что вот-вот случится. «Я говорила: «Я не хочу убивать тебя, но Бог хочет этого». После операции я рассказала маме, что случилось, и она назвала меня шлюхой».
Мать Мэрион постоянно приводила в дом странных и опасных мужчин – мужчин, которые знали, что девушка неразборчива и может позволить делать с собой все что угодно. Ее насиловали снова и снова. В итоге она обратилась за помощью к школьному консультанту, который сказал ей, что ничего нельзя поделать с нападениями, если у тебя плохая репутация. «В моей школе было две тысячи человек. Я была той девчонкой, которой звонили и приглашали на тусовки всегда – например, когда футбольная команда хотела устроить вечеринку». Когда Мэрион забеременела во второй раз, в 17 лет, в надежде снова сбежать из неблагополучной семьи, мать лично отвезла ее в клинику абортов, чтобы убедиться, что она прервет беременность. «Я пыталась объяснить медсестре, что не хочу идти на такое преступление. Спросила, может ли она мне помочь, – вспоминает Мэрион. – И медсестра сказала: «В очереди стоят другие люди, они ждут, когда мы закончим. Ты хочешь сделать эту операцию или нет?» Я не могла придумать, что еще могу сделать. Куда мне идти? Кто поможет мне заплатить за все, что понадобится ребенку? Поэтому я сделала аборт. Снова».
Источник фото:
Мэрион описывает свою жизнь после абортов, как «темную и холодную»: «Шок и отчаяние, которые я испытала, были слишком сильны. Люди всегда говорят, что женщины нуждаются в абортах. Но я была в отчаянии. Я не хотела делать аборт, но меня заставили сделать его».
«Многие женщины вроде меня не получают той помощи, в которой действительно нуждаются, – делится Мэрион. – Я общалась со многими женщинами, которые говорили: «Это мое решение сделать аборт. Мой парень бросил меня. А мои родители сказали, что не будут помогать и поддерживать мое обучение в колледже, пока я не сделаю аборт. Но это все равно полностью мое решение». Что??? С какой стати это твое решение? Ты беременна, и твой колледж не позволяет беременным оставаться в общежитии, портить их репутацию и репутацию родителей, но это все равно твое собственное решение сделать аборт? Это просто абсурд!»
Мэрион утверждает, что в возрасте 15 лет она не понимала, что у взрослых, к которым она обратилась за помощью, были на нее свои планы: «Я предполагала, что они сделают что-то, чтобы помочь мне. Я не знала, что они все скажут одно и то же, и чувствовала себя такой одинокой. Скольких разных людей я должна была попросить о помощи? Я не знала. Все, с кем я пыталась идти на контакт, говорили мне одно и то же».
Девушка думает, что «сейчас ситуация в стране немного, но все же изменилась» – женщинам чаще предлагают подумать о других вариантах, кроме аборта. Но, по ее словам, впереди еще долгий путь, особенно в смысле поддержки женщин, которые находятся в шоке, чувствуют себя запутавшимися, одинокими и беспомощными. Многие люди, утверждает Мэрион, просто не знают, как разговаривать с беременными женщинами. «Кричать на женщин, столкнувшихся с тупиковыми ситуациями во время беременности, – это не выход, – говорит она. – Не надо давить на них и говорить им, что есть только одно возможное решение. Это не дает им реального представления об их возможностях».
«Много лет спустя я смогла прийти в себя и, в конце концов, простить всех, кто «приказал» мне сделать эти аборты, даже мать, которая отвезла меня в клинику и ждала снаружи, чтобы убедиться, что я прошла через это». Однако Мэрион сожалеет о том, что сегодня многие женщины по-прежнему получают ложную или вводящую в заблуждение информацию. «Такое одностороннее освещение проблемы, убеждение в том, что аборт – это единственный выход, приводит к неверным решениям, – говорит она. – Люди, которые разговаривают с женщинами, сталкивающимися с незапланированной беременностью, должны понимать, что они ходят по тонкому льду. Они должны быть осторожны, взвешивать свои слова и помнить, что они могут изменить весь ход жизни женщины. Что она будет делать, если у нее будет только один вариант? Сколько времени ей понадобится, чтобы вернуться к нормальной жизни после такого?»
