Изображение с сайта
Страшная беда – у ребёнка тяжкий недуг. Но если в семье есть второй, здоровый ребёнок, бедные родители даже не подозревают, что в дом может прийти ещё одна беда… И виной тому будут они сами.
Витя из 5 "А"
Тамара Николаевна сразу заметила, что в её 5 "А" с одним мальчиком что-то не так. Вот-вот начнётся школьная линейка по случаю начала учебного года, все с цветами, весёлые, нарядные, кто с мамой, кто с бабушкой-дедушкой. А этот стоит один, в старом пиджачке, в правой руке – портфель, в левой – три жалкие гвоздички, и вид такой, словно сейчас заплачет.
Так случилось, что Тамару Николаевну, преподавателя русского языка и литературы, назначили классным руководителем этого класса буквально позавчера. Она ещё никого из ребят не знала даже по именам, в том числе этого худенького мальчика. Поэтому просто обняла его за плечико, поставила рядом и прижала к себе. Потом наклонилась и спросила, как его зовут. В общем гаме едва расслышала:
– Колокольцев. Виктор*.
Конечно, надо было с ним поговорить, разузнать, что стряслось. Но в такой день разве есть время на серьёзные разговоры? И всё же, едва в 5 "А" начался последний урок, математика, Тамара Николаевна, направляясь в 10 "Б", на секунду заглянула к своим:
– Колокольцев! Витя! После звонка зайди ко мне в кабинет литературы.
Он зашёл, как велела учительница. Говорили они долго, больше часа. Пришлось даже позвонить домой, чтобы мама не волновалась, куда пропал сын.
Поначалу, как рассказывала мне Тамара Николаевна, мальчик упорно молчал и только несколько раз повторил:
– Мой братик тяжело болен…
Но слово за слово, и, наконец, выяснилось: болен малыш действительно тяжело – врождённый порок сердца. Ребёнку два с половиной месяца. Сразу после рождения сделали операцию, но теперь нужна ещё одна…
Сперва Тамара Николаевна подумала, что впечатлительный мальчик так сильно поражён этой трагедией, что находится в постоянном стрессе. Она представила себе его переживания: я – здоровый и большой, а этот, кроха ещё, и столько уже испытал и может в любой миг умереть! А самое главное, я ничем не могу помочь. Родному брату!
Тамара Николаевна стала успокаивать Витю, как могла, но тут открылось, что на самом деле переживания мальчика этим не ограничиваются. Они гораздо больше и сложнее.
Психологическая травма
В науке – в том числе в психологии – таких детей нередко называют сиблингами. В переводе с английского это означает родные братья и сёстры, но для психологов важно не то, что у этих детей общие родители, а то, что они живут в одной семье и какие у них при этом взаимоотношения. Говорят, к примеру, о "статусе сиблингов", "конкуренции сиблингов", "сиблинг-конфликтах"…
И это про вполне здоровых детей. Если в нормальной семье один ребёнок, он – центр вселенной. Всё ему: внимание и любовь старших, их забота, игрушки, всякие вкусности… Но если детей двое, а тем более трое, центр обычно смещается от старшего к младшему, когда тот появляется на свет.
Изображение с сайта
Обычно, но не всегда. Дело житейское: одна мама больше любит своего первенца, другая – самого младшенького, третья – того, кто ей тяжелее всего дался при родах или потому, что в детстве много болел. И не всякий папа тоже умеет любить своих детей одинаково.
Конечно, умные и тактичные родители стараются не показывать разницу своих чувств. Вот только сердцу не прикажешь, и дети, независимо от возраста, знают, кому в семье на самом деле достаётся чуть больше любви, а кому – чуть меньше.
Далеко не каждый ребёнок относится ко всему этому спокойно. Иные остро переживают. Тут-то и возникают обиды, ревность, конкуренция, борьба за более высокий статус, конфликты…
Повторяю, речь о здоровых детях. Но если в семье появляется тяжелобольной братик или сестричка, у остальных переживания могут обостриться, причём очень сильно. Бывает, что такое обострение даже перерастает в психическое заболевание. Особенно когда здоровый ребёнок в семье один и у него нет других братьев и сестёр.
По мнению специалистов, чувство вины здорового ребёнка перед больным и невозможность помочь, как это было у Вити Колокольцева, – лишь первая стадия такого расстройства. Со временем к тому же появляются ощущения одиночества, собственной заброшенности, ненужности, обиды на взрослых домочадцев, которые, оказывается, на самом деле тебя вовсе не любят… А если пытаешься хоть как-то восстановить былое отношение к себе, встречаешь упрёки типа "Ты разве не понимаешь, что малыш тяжело болен и я не могу его оставить ни на минуту? Потерпи, ты ведь уже большой!".
В результате все эти переживания могут обостриться до такой степени, что возникает навязчивая мечта тоже серьёзно заболеть и тем самым вернуть себе родительскую любовь. "Ведь по-настоящему любят только того, кто очень болен!". Но эта мечта тут же вступает в борьбу со страхом и вправду оказаться таким же больным и беспомощным, как сражённый тяжёлым недугом брат или сестра.
Подобные мучения способны довести здорового ребёнка до реально болезненного состояния. Дело может зайти так далеко, что на нервной почве и второй ребёнок заболевает, и без опытного психолога его не вылечить. Не случайно таких детей в профессиональной литературе называют "тенью выживших".
Сотрудники общественной организации SuperSibs (США), занимающейся поддержкой братьев и сестёр тяжело заболевших детей, провели исследование и пришли к выводу: эти здоровые дети получают такое же посттравматическое клиническое расстройство, какое бывает у людей, воевавших в горячих точках или переживших теракт.
Слова как лекарство
Тамара Николаевна работает с детьми уже полтора десятка лет. Она молода и обаятельна, в той же школе учится её дочь-восьмиклассница. А главное – она искренне любит своих учеников и говорит о них "мои дети". В подтверждение приведу всего один факт: её первый выпускной класс встречается каждый год и неизменно приглашает на эти встречи свою классную руководительницу.
Всё это я рассказываю для того, чтобы объяснить, как Тамаре Николаевне уже при первом знакомстве удалось вызвать мальчика Витю на откровенность, почему она в тот же день отправилась вместе с Витей к нему домой и каким образом сумела убедить его маму в том, что, несмотря на всю трудность их нынешней семейной ситуации, надо найти в себе силы подумать и о старшем сыне.
Наверное, это было жёсткое заявление. Даже очень жёсткое. Но важно не это, а то, что оно помогло.
Что она говорила той несчастной женщине, Тамара Николаевна мне не рассказывала. Ограничилась одной фразой:
– Я её предупредила: сейчас у вас одно горе, а скоро будет два.
Наверное, это было жёсткое заявление. Даже очень жёсткое. Но важно не это, а то, что оно помогло. Витина мама поняла опасность. С того дня к старшему мальчику вернулись родительская любовь и внимание. Конечно, они уже не были, да и не могли быть такими, как это было до рождения младшенького, но всё же. Как сказала мне Тамара Николаевна, Витя стал другим.
Да я и сам это мог заметить. Когда мы в переменку шли с ней по школьному коридору, Тамара Николаевна незаметно показала мне на Витю. Он с мальчишками играл в пятнашки и с таким увлечением, которое лучше бы назвать самозабвением. Обычный 11-летний мальчишка.
* Имя и фамилия ребёнка изменены.
