По данным официальной статистики, хотя право на дошкольное образование и гарантировано ч. 2 ст. 43 Конституции РФ, каждая пятая российская семья не может устроить малыша в ясли. С детьми постарше проще, однако тоже далеко не всё гладко. Нередки случаи, когда получив-таки долгожданное направление в детское дошкольное учреждение, мама и папа видят на родительских интернет-форумах гневные посты типа: «В данном саду ведётся лишь видимость работы. Рисуют дети нечасто, поделки делают ещё реже, дополнительных кружков нет, занятий физкультурой – тоже, гулять дети ходят летом только в дождь, а зимой – исключительно в пургу…» Прочитав такое, невольно задумаешься: а оно мне вообще надо? Может быть, не экономить, отдать маленького в частный садик? Но в какой?
Справедливости ради следует признать: даже притом, что дошкольные образовательные учреждения считаются самым невыгодным видом малого бизнеса, только в Санкт-Петербурге таковых насчитывается более полутора сотен, причём некоторые выстраивают работу не на давно устаревшей «классической» системе образования, а используют более современные, «продвинутые». Самой, пожалуй, востребованной и популярной сегодня считается программа Марии Монтессори. Как и всякая методика, она имеет свои плюсы и минусы, и чего в ней больше, каждый родитель решает сам. Об этом мы, кстати, уже писали в публикации "Педагогика Монтессори. А это точно для нормальных детей?"
Однако Людмила Семёнова, руководитель детского центра «Волшебный мир Монтессори», практикующий педагог и мама двоих детей, воспитанных в Монтесорри – детском саду, уверена: сильных сторон несоизмеримо больше…
– Давайте, Людмила, начнём с некоего резюме. Сформулируйте, пожалуйста, в нескольких словах, зачем вообще нужна система, по которой Вы работаете, и чем она принципиально отличается от других методик воспитания?
– Эта педагогика выстраивается на возрастных целях и задачах ребёнка. К примеру, если речь идёт о периоде, в который малыш склонен активно знакомиться с цветами или ему интересны сенсорные ощущения, то, согласитесь, нет смысла обучать его цифрам и буквам. И Мария Монтесорри является одной из очень немногих педагогов, выстроивших свою методику на фазах особой восприимчивости, характерной для определённых промежутков развития ребёнка. Всё, что ему предлагается, соответствует его запросам и идёт в унисон с возрастными изменениями.
– То, что Вы сказали, прекрасно, но это общие фразы, которые, в принципе, может произнести приверженец любой другой образовательной программы. Хотелось бы всё-таки конкретики. Может быть, есть какая-то статистика, которая свидетельствует, что ваши дети лучше других учатся в школе, или легче поступают в университеты, или вообще выбиваются в лидеры?
– Насколько я знаю, такой статистики нет. Но здесь, мне кажется, вообще надо отталкиваться совсем не от этого. Монтесорри-педагогика воспитывает самостоятельных, самодостаточных, уверенных детей, которые способны анализировать ситуацию и принимать решения, а выбьется он впоследствии в лидеры или станет просто хорошим семьянином – не так важно.
Наша задача – создать для детей комфортную психологическую обстановку, и чтобы добиться этого, имеются два базовых момента. Первый – присутствие подготовленного взрослого, который досконально знает специфику данного конкретного возраста и готов оказать ребёнку поддержку в любой, даже самой сложной ситуации. В обычном детском саду, если вам повезёт и вы попадёте к хорошему, учитывающему тонкости воспитателю, вашему ребёнку будет комфортно, ну а если нет, вряд ли удастся обойтись без проблем…
– Простите, что перебиваю, но где можно получить образование Монтесорри-педагога?
– На специальных курсах. Человек может иметь диплом пединститута или окончить факультет психологии, но чтобы стать Монтесорри-педагогом, он должен получить дополнительное двухгодичное образование. Кстати, классические педагоги приходят в нашу систему реже, чем люди, имеющие инженерные профессии.
– Интересно, почему?
– Потому что Монтесорри-педагогика основана на очень точных научных наблюдениях и исследованиях, а это ближе людям, предпочитающим ясность и конкретику. Но давайте я продолжу.
Второй базовый момент нашей системы – правильно обустроенное пространство. Зал, в котором находится группа детей, это не просто комната с игрушками. Ребёнок осваивает окружающую среду, ему хочется делать то, чем заняты взрослые: мыть, стирать, готовить. Но это будет доставлять ему удовольствие только в случае, если щёточка, которой он пользуется, ручка швабры, мойка, скамеечка, на которую он садится, соответствуют его росту и размеру.
– Мне кажется, в любом детском саду стоит детская мебель и установлена особая сантехника…
– Верно, но при этом там работа воспитателя сводится к тому, чтобы быстро накормить, одеть, вывести на прогулку, а потом раздеть и уложить детей спать. Про то, что детки будут стирать, гладить бельё настоящим утюгом и пользоваться печкой, там никто даже не задумывается. А у нас всё это в свободном доступе, и даже малыши при правильном подходе абсолютно безопасно и с большой радостью такие вещи практикуют.
– Кстати, именно то, что вы обучаете детей элементарным правилам самообслуживания, стало основным аргументом критиков Монтесорри-педагогики. Они говорят, что ваша система якобы предназначена для детей с задержкой в умственном развитии.
– Это один из мифов. Сейчас его вспоминают уже реже, но он до сих пор живёт. Дело в том, что когда Мария Монтесорри только-только начинала свою практику, она организовала школу для детей, живших в неблагополучных районах. В то время детей вообще не разделяли на умственно отсталых и нормальных, просто её воспитанники, поскольку родились в бедных семьях и не имели таких возможностей, как отпрыски богатых людей, заведомо отставали в своём развитии. Но, попав в школу и занимаясь по специальной методике, некоторые из них достигали гораздо больших результатов, чем дети из благополучных семейств. Мария Монтесорри задумалась: почему такое произошло? И пришла к выводу: среда, в которой росли обеспеченные дети, не предоставляла им того, на что у них имелся возрастной запрос. Вот отсюда всё и пошло…
– В ваши группы попадают дети из неблагополучных семей?
– Детки всякие, но мы ведь не берём их на передержку. Наши группы – не то место, куда ребёнка можно утром сдать, целый день не думать о том, что с ним происходит, а вечером просто забрать и отвезти домой. Мы озвучиваем это родителям на первой же встрече, и бывают случаи, когда те, кто не готов взаимодействовать, сразу же отсеиваются. Ну а с теми, кто остаётся, мы находимся в постоянном контакте, они вовлекаются в процесс и стараются ввести дома правила, которых ребёнок придерживается в детском саду.
– Какие, например?
– Несложные. Допустим, если в семье принято ходить по квартире с печенькой в руке, мы просим взрослых так не поступать, потому что у нас едят только за столом.
– Логично…
– Все наши правила просты и логичны. Мы учим детей убирать за собой игрушки, аккуратно вешать на крючок одежду после прогулки, не шуметь, чтобы не мешать остальным, не обижать маленьких…
– А система наказаний за непослушание у вас существует?
– Как таковая – нет. Монтесорри, конечно, не педагогика вседозволенности, у нас, как я сказала, имеются определённые правила, но они обоснованы, понятны и известны ребёнку с самого начала, поэтому обычно он их принимает.
– Судя по тому, что Вы рассказываете, в Монтесорри-группах стоит тишь да гладь да божья благодать. Но как-то не очень верится, что дети между собой не дерутся. Старшие же наверняка обижают маленьких?
– Маленьких как раз не обижают, а вот помериться силами между собой могут вполне. Даже притом, что они достаточно терпеливы и научены регулировать отношения.
– Всё это, Людмила, прекрасно, однако то, что Вы не назвали ни одного недостатка или упущения в Монтесорри-педагогике…
– Это потому, что я их не вижу. Да и чего Вы, извините, ожидали, задавая вопросы практикующему педагогу, которая своих двоих детей водила в Монтесорри-группу и теперь один из них учится в Монтесорри-школе?..
Все фотографии из личного архива Людмилы Семёновой