Источник фото: https://www.pexels.com/
Если маленький ребёнок владеет сразу двумя языками, для него это отличный стартап на пороге будущей жизни. Но как помочь ему в овладении таким знанием?
Что такое pillow language?
Мой американский друг Редд был горем своей семьи. Мама – преуспевающий адвокат, папа – один из ведущих микропедиатров страны, а сын – специалист по русской истории, при окончании университета писал работу о каком-то Питере Столипине. Ну что делать с бедным мальчиком? И они решили: пусть едет в Россию, там, может, поймёт, что к чему.
В России горе началось у Редда. Как только приехал, выяснилось: он – отличник родного университета! – совершенно не знает главного – русского языка. Ничего не понимает, что говорят вокруг, и его понимают через пятое на десятое. Видать, в американских университетах русский преподавали так же умело, как в советских вузах английский…
Спасла Редда красавица Лена. Она научила его настоящему русскому – раскованному, с жаргонизмами, играющему словами, как мячиками. Говорят, в Америке такой хороший иностранный называется pillow language – "язык, выученный на подушке".
Потом Лена с Реддом поженились. У них родился маленький Билл, для которого с раннего детства и английский, и русский были родными. Уже к пяти годам карапуз переходил в разговоре с одного языка на другой легко, играючи, будто прыгал через лужи. Иногда, правда, в русскую речь вставлял английские слова, а в английскую – русские, да ещё к английским словам пристраивал русские суффиксы и даже окончания. Но это обычно когда торопился что-то сказать или в эмоциональном запале. Лена, педагог по образованию, говорила, что ничего страшного, это возрастное – пройдёт.
А потом, когда Биллу исполнилось шесть, они решили перебраться в Штаты.
– Я очень благодарен русским, – говорил мне Редд перед отъездом. – Я узнал от них очень много: как поменять колесо в машине, как дружить, как не бояться трудностей… А ещё как надо учить иностранный язык – с рождения. Чтобы он не был иностранным.
Не обучение – овладение
Вслед за абсолютным большинством серьёзных учёных я глубоко убеждён, что ребёнка, особенно дошкольного возраста, просто преступно таскать по всевозможным кружкам. Он и без того каждый день, каждый час и каждую минуту получает такой огромный объём информации, который, если перевести его в гигабайты, выдержал бы не всякий крутой компьютер. Не говоря уже о взрослых людях.
Но три вещи, считаю, не только безвредны, а крайне полезны.
Первое: занятия физкультурой. Зимой – коньки, лыжи, летом – игры с мячом, плавание. Именно физкультура, а не спорт.
Второе: чтение книг. До четырёх-пяти лет читают старшие, потом – постепенный переход к самостоятельному чтению. Думаю, излишне говорить, что книги должны соответствовать возрасту ребёнка и тому уровню развития, которое у него есть, а не тому, которое хотели бы видеть у него мама и папа.
Третье: овладение вторым языком.
Именно так – не обучение второму языку, а овладение им. Это когда с ребёнком не стараются учить стихи (пусть даже детские) на чужом языке и уж тем более не пытаются объяснить грамматические правила, а просто с ним разговаривают. Поначалу вставляя в речь отдельные чужеземные слова, потом – фразы, а потом – постепенно увеличивая долю иностранного языка всё больше.
Учить малыша пусть даже только иностранному языку – значит, раньше времени посадить его за школьную парту. Всё должно происходить естественно, словно само собой, как овладение умением держать ложку в руке, завязывать шнурки на ботинках или управляться со скользким мылом. Тем более почти каждый малыш дошкольного возраста – прирождённый лингвист. Новый язык даётся ему легко, причём чем раньше он начинает его постигать, тем легче.
Конечно, здорово, когда один из родителей – американец, испанец, француз, немец, китаец… Тогда и вправду всё происходит само собой, незаметно. Причём не только для ребёнка, но и для родителей. Ребёнок вырастает билингвом – человеком, для которого оба языка родные. Ну а если мама с папой, да и бабушка с дедушкой владеют только русским, а иностранным, как писали когда-то в анкетах, – со словарём, без которого не могут понять, где артикль, где глагол, то что тогда делать?
Самый простой способ – нанять няню. Но это для людей состоятельных. Хорошая няня и стоит очень хорошо. Особенно если она носитель своего, иностранного языка. А те, кто не ахти как богаты, но сильно хотят, чтобы их ребёнок владел не только русским, выдумывают нетривиальные ходы.
Источник фото: https://www.pexels.com/
Одна мамочка нашла заграничную студентку университета и предложила ей переехать из вузовской общаги к ней домой:
– Отдельная комната, постель – с меня. А ты побольше, побольше общайся с моей дочкой, как со своей младшей сестрёнкой! И всё на безвозмездной основе. Идёт?
Один папочка битую неделю рыскал по Интернету, пока не нашёл себе место в Чехии:
– Конечно, работёнка, – сказал он жене, – не для инженера с высшим образованием, а для простого работяги-электрика. Но здесь всё равно толковых заработков нет, а там наш Ванька хоть чешский освоит. Поедем на несколько лет, как считаешь?
Одна бабушка разыскала свою старинную институтскую подругу, с которой они вот уже лет десять не видались. Та после защиты диплома выскочила замуж за их же одногруппника, гэдээровца, и уехала к нему в Дрезден. Ни детей там не нажила, ни карьеры не сделала, тем более после объединения обеих Германий. А как муж умер, вернулась на родину. Вот и договорилась бабушка со своей подругой юности, которая, как выяснилось, живёт по соседству:
– Чего тебе сидеть одной на пару с телевизором? Приходи ко мне, дочка уходит на работу, и мы с внучкой вдвоём. Будешь с нами обеими по-немецки шпрехать. Авось, и я что-то вспомню…
С чего начинается творчество
Александра Сергеевича ещё с лицейских лет друзья звали Французом – в детстве он знал французский лучше русского. Потому что на самом деле вырастила его не Арина Родионовна, а французы-гувернёры, к тому же mère и papa дома говорили исключительно по-французски. А всем известные строки про monsieur l'Abbe, который всему учил Онегина шутя, – само по себе шутка, ирония над нравами.
Не только Пушкин, но и Лермонтов, Тютчев, другие поэты первой половины и середины XIX века писали стихи как по-русски, так и по-французски, причём некоторые, особенно в молодости, в русском чувствовали себя менее уверенно. Лев Николаевич в самом русском своём романе – «Войне и мире» – сыпал французским щедро и со знанием дела. Этот язык был основным средством общения в высших русских кругах, и написать то же самое по-русски, в понимании автора, означало бы грубо исказить суть эпохи.
Думаю, не ошибусь, если предположу, что «золотым веком» русской литературы XIX века мы не в последнюю очередь обязаны тому, что дети более или менее богатых дворянских семей были билингвами.
Интересное исследование провела группа учёных под руководством Андреа Мечелли из Королевского колледжа Лондона. Изучив особенности мозга 25 англичан, с раннего детства владеющих вторым языком, они пришли к выводу, что это знание способствует развитию той части мозга, которая отвечает за беглость речи. Причём такой эффект особенно заметен, если ребёнок начинает осваивать дополнительный язык в самом раннем возрасте, по крайней мере, до пяти лет. При этом в нижней части теменной области коры головного мозга у двуязычных образуется больше серого вещества, а оно, как известно, и ведает анализом информации. Другими словами, раннее знание двух языков благотворно влияет на некоторые важные особенности мозга. (Для родителей, мечтающих обязательно вырастить из своего ребёнка вундеркинда, должен заметить: речь идёт только о втором языке, а никак не о третьем, пятом или десятом.)
Фактически британские учёные с помощью научно обоснованных данных объяснили то, что отлично знают все, кто сталкивался с билингвами, да и они сами. Хорошее знание сразу двух языков – не просто возможность общаться с иностранцами, причём не только устно, но и письменно. Это неизмеримо более широкое миропонимание, существование сразу в двух культурах, а значит, возможность их сравнивать, обогащая одну за счёт другой, и, как неизбежное следствие, развитие в человеке творческого начала.
