Мой папа – моряк, служил в торговом флоте. В 90-е он подписывался на любые рейсы, лишь бы привезти, если не денег, так вещей или даже еды. Что-то – нам, что-то – на продажу, чтоб были деньги, пока он в море. Не скажу, что мы жили бедно, но и не шиковали никогда. Брат старше меня на 3 года, так я донашивала его одежду, мы вместе собирали бутылки и лом, чтобы купить себе вкусняшек.
Когда у папы случался отпуск, он первым делом собирал нас в охапку и вез на рыбалку или в лес либо в парк на весь день, чтобы мама могла отдохнуть. Но однажды он получил телеграмму из родного городка и вместо обычной отпускной прогулки собрал небольшую сумку, поцеловал нас всех и уехал.
Как мы рыдали! Мама не могла нас успокоить, так как мы решили, что он нас бросил. Прошла неделя, и он вернулся, но не один, а с маленькой девочкой (4 года). Его первая школьная любовь умерла от туберкулеза, а ее маленькая дочка осталась одна, ее собирались отправить в детдом, но папина тетка отправила ему телеграмму, как будто он отец и должен приехать за ней, поэтому девочку не тронули.
Зато вынесли все, что не было прибито, из их квартиры. Ребенок перебивался по соседям, грязный и полуголый, пока не приехал мой отец. Так они и появились на пороге нашей квартиры.
Мама тут же подхватила ее на руки и понесла мыть-кормить и спать укладывать, а папа сел на лавку около двери и заплакал.
Мне было 7, брату – 10, и мы ее сразу невзлюбили, хотя никаких поводов наша новая сестра нам не давала. Она была как привидение – маленькая, бледная, молчаливая.
Она не брала наши игрушки, не заходила в нашу комнату (жили в двушке, она спала в комнате родителей), никогда не капризничала и ничего не требовала. Из прошлой жизни у нее были только засаленный мягкий заяц и нитка с разномастными бусинками, которые она то одевала на зайца, то себе на шею, теребила и что-то бубнила.
Мама все пыталась ее расшевелить, пела, читала ей, но все было бесполезно. Она впервые заплакала, когда мы с братом отняли ее зайца и забросили на шкаф. Она стояла перед этим шкафом, рыдала и тянула ручки вверх, а мы смеялись. Тогда нам здорово влетело от мамы.
Какое-то время прошло без происшествий, настало лето, и нас всех стали отпускать гулять, но с условием, что мы последим за мелкой. Она никуда не уходила, где посадишь, там и возьмешь, так что мы не особо себя утруждали. В день, когда все изменилось, мы, как обычно, бросили ее около подъезда на лавочке.
Мы спокойно рубились в ножички за домом, когда услышали вопли и какие-то странные звуки. Почуяв неладное, мы понеслись к подъезду, а там свора собак беснуется, а наша мелкая на подъездном козырьке сидит и в исцарапанных руках держит котенка – не плачет, только глаза огромные от страха. Когда мы отогнали собак, то увидели старого зайца, разорванного на части. И вот тут до нас дошло, что на месте зайца вполне могла быть наша малявка.
Я рыдала от страха и чувства вины, брат собирал остатки зайца и тоже хлюпал носом, когда к нам наконец-то выбежала мама. Она обняла нас с братом, и в этот момент мы услышали: "Мама, смотри, какой у нас котик!" и... гордое лицо сестренки. Потом мы вместе с соседскими подростками снимали сестру с козырька, собирали зайца, отмывали котенка, мазали царапины и вытирали слезы.
Через некоторое время из рейса вернулся папа, мы ему все рассказали, а он только подивился, как 4-летний ребенок смог залезть на козырек. Сестра тогда сидела у него на коленях и очень уверенно сказала: "Мне котик помог!". Не знаю, насколько это было правдой по поводу крыши, но котик ей точно помог наконец отпустить тот ужас, который она пережила со смертью своей матери.
Она стала учить его всяким фокусам типа "дай лапу" и потихоньку стала оживать сама. Мы с братом тоже втянулись в воспитание котика и незаметно стали не идеальными, но настоящими братом и сестрой для нашей малышки.
Сейчас у нас уже свои семьи и дети, у всех между собой отличные отношения, родители очень радуются внукам – и родным, и приемным.
Материал взят с сайта "Альтернатива".
