Вход на сайт
Экономист, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, заместитель директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ, член-корреспондент РАН
Источник фото: shutterstock.com
В последние несколько лет появилось много прогнозов беспрецедентно высокого уровня безработицы вследствие массовой роботизации и автоматизации в промышленном секторе и секторе услуг. Действительно, технологический прогресс влияет как на общий уровень занятости, так и на профессиональную структуру занятости, однако характер этого влияния может быть очень различным. Как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе резкое сокращение спроса на труд под действием новых технологий маловероятно. Это связано со способностью работников приспосабливаться к изменившимся условиям на рынке труда, повышая квалификацию и уровень образования; с экономическими, правовыми и этическими ограничениями и замедленными темпами прироста ВВП и с совокупной факторной производительностью в развитых странах, но главное, это связано с тем, что, как показывает исторический опыт, спрос на труд под влиянием технологических изменений обычно не снижается, а, напротив, возрастает.
В последние несколько лет появилось множество драматичных прогнозов относительно будущей ситуации на рынке труда в связи с так называемой четвертой промышленной революцией, связанной с роботизацией, «цифровизацией», созданием искусственного интеллекта и т. д. Футурологи, социологи, публицисты и другие предсказывают:
беспрецедентно высокий уровень безработицы из-за массового внедрения новейших технологий в промышленный сектор и сектор услуг (Brynjolfsson, McAfee, 2014; Frey, Osborne, 2013). Это приведет к тому, что традиционное государство окажется неспособным обеспечить всех уволенных социальными компенсациями. Отсюда – необходимость введения налога на роботов (Б. Гейтс);
отмирание около половины всех профессий уже в ближайшие десятилетия (Frey, Osborne, 2013), включая самые высококвалифицированные (Brynjolfsson, McAfee, 2014);
физическую невозможность для работников успевать переучиваться на новые специальности в связи с беспрецедентно высокой скоростью технологических изменений (Ford, 2015);
возникновение новой проблемы, связанной с вынужденным бездельем огромной массы людей в таких условиях (Summers, 2013).
Подобные прогнозы полны сверхоптимизма относительно перспектив новейших технологий и сверхпессимизма относительно способности рынка труда адаптироваться к предстоящим изменениям.
Опасения, что вследствие промышленной революции наступит глобальная безработица, впервые начали высказываться еще почти 200 лет назад. Первая волна технологического алармизма возникла в начале XIX в. в период индустриализации в Великобритании. Вторая волна имела место в 1960-х гг. и была вызвана страхами перед автоматизацией. Третья волна возникла в 1980–1990-х гг. на фоне компьютерной революции (Rifkin, 1995). Каждый раз прогнозы о технологической безработице проваливались и о них забывали. Однако сегодня нас уверяют, что природа четвертой промышленной революции принципиально иная и что на этот раз катастрофы на рынке труда не избежать.
Опасения такого рода породили большое количество исследований и оценок. Скажем, работа Д. Аджемоглу и П. Рестрепо о влиянии роботизации на занятость на уровне локальных рынков труда в США за 1990–2007 гг. (Acemoglu, Restrepo, 2017). Согласно их расчетам, установка одного робота в промышленности оставляет без работы от 3 до 6 работников. Один дополнительный робот в расчете на тысячу работников приводит к снижению уровня занятости в экономике на 0,18-0,34 п.п. В общей сложности за период 1990–2007-х гг. вследствие роботизации снижение занятости составило от 360 тысяч до 670 тысяч человек, преимущественно в секторе обрабатывающей промышленности. Однако с чисто количественной точки зрения такие оценки выглядят как достаточно малозначимые. Для сравнения: ежегодный оборот рабочей силы на рынке труда (сумма наймов и увольнений) в США составляет более 120 млн. К тому же, согласно расчетам авторов, если учитывать влияние на занятость не только роботизации, но и других форм новых технологий, то общий эффект технологического прогресса из отрицательного становится положительным (Acemoglu, Restrepo, 2017).
Исследование Д. Аутора с соавторами, основанное на анализе американских локальных рынков труда (722 зоны) за период 1990–2007 гг., продемонстрировало нейтральность влияния внедрения новых технологий на общую занятость (Autoret. al., 2016). Аналогичный анализ локальных рынков труда в Западной Германии (402 зоны) за период 2001–2012 гг. привел к выводу, что регионы с высокой концентрацией отраслей с эластичным спросом на выпускаемую ими продукцию в ответ на рост производительности труда наращивали занятость, тогда как регионы с высокой концентрацией отраслей с неэластичным спросом ее теряли (Blien, Ludewig, 2017).
Под воздействием технологического прогресса может сокращаться не только уровень совокупного спроса на рабочую силу, но и меняться его структура, затрудняя соответствие между характеристиками работников и характеристиками рабочих мест. Одни профессии устаревают, другие появляются; новые технологии начинают предъявлять более высокие требования к уровню образования и квалификации работников; рабочей силе приходится перемещаться из регионов, где потребность в ней падает, в регионы, где потребность в ней возрастает; фирмы-неинноваторы приступают к увольнениям или закрываются, тогда как фирмы-инноваторы развиваются и вследствие этого открывают новые вакансии, так что рабочие места начинают перетекать с первого типа фирм во второй. При резких технологических сдвигах приспособление к ним – переквалификация, овладение новыми профессиями, повышение уровня образования, переезд в другую местность, даже смена места работы – требует времени и немалых затрат. Нет сомнения, что технологическая безработица как краткосрочный феномен всегда в той или иной мере присутствует на современных рынках труда. Вопрос в том, выходит ли она за пределы «нормальной» фрикционной безработицы, и если да, то как сильно? А также происходит ли со временем ее рассасывание, и если да, то как быстро?
Можно ожидать, что повышение безработицы будет тем значительнее и продолжительнее:
Экономическая история показывает, что найти примеры сверхвысокой краткосрочной технологической безработицы тоже достаточно сложно. В начале XX в. появление автомобилей не вызвало массовой безработицы среди извозчиков, кузнецов и шорников; в конце того же века появление компьютеров не вызвало массовой безработицы среди машинисток. Это означает, что чаще всего скорость технологических изменений и скорость подстройки к ним оказываются сопоставимы. В прошлые периоды внедрение новых технологий не носило взрывного характера, растягиваясь на период, достаточный для того, чтобы фирмы и работники успевали адаптироваться к изменившимся условиям. Благодаря этому обычно удавалось избегать каких-либо резких скачков безработицы, обусловленных технологическими факторами.
Однако сегодня многие утверждают, что на этот раз все будет иначе и что «цифровизация» чревата неизбежным всплеском краткосрочной безработицы. Однако при ближайшем рассмотрении он представляется не слишком вероятным по целому ряду причин.
Во-первых, технологический прогресс больше ориентирован на реновацию рабочих мест, чем на их ликвидацию. Например, согласно А. Спиц-Онер, проанализировавшей данные германского рынка труда за период 1979–1999 гг., только 1% замещения людей машинами в процессе выполнения рутинной работы произошел за счет ликвидации профессий, являвшихся целиком рутинными, тогда как в 99% случаев «старые» профессии не умирали, а просто модернизировались (Spitz-Oener, 2006).
Во-вторых, многие прогнозы основаны на упрощенном делении всех профессий на две группы – низко- и высококвалифицированных. Отсюда опасения, что огромная масса вытесняемых новыми технологиями низкоквалифицированных работников не сможет трудоустроиться на высококвалифицированные рабочие места. Однако в действительности существует множество градаций в зависимости от качества рабочей силы; с течением времени работники могут повышать свою квалификацию, что значительно снижает риск всплеска технологической безработицы.
В-третьих, скорость распространения новых технологий ограничивается из-за существования различных правовых, социальных и этических препятствий. К примеру, массовый переход на беспилотные автомобили нереален без пересмотра законодательства об ответственности при ДТП, потребующего значительное количество лет.
В-четвертых, судя по самым низким с начала ХХ в. темпам роста ВВП и совокупной факторной производительности в развитых странах (Табл. 1), резкое ускорение технологического прогресса в ближайшее время маловероятно.
Это долговременное замедление роста производительности началось в развитых странах еще за несколько лет до наступления Великой рецессии (в США – с 2005 г.) (Gordon, 2016), и даже после корректировки на ее последствия темпы прироста СФП в 2005–2015 гг. все равно остаются более низкими, чем в другие периоды (Fernald, 2015).
Следует также учитывать, что разные виды новых технологий по-разному влияют на рутинные профессии: компьютеризация обуславливает отмирание рутинных интеллектуальных видов занятий (к примеру, конторских служащих), тогда как роботизация – физических (к примеру, операторов станков). Кроме того, в ряде работ делается вывод, что роботизация, в отличие от компьютеризации, ведет к снижению спроса на низко- и увеличению спроса на высококвалифицированную рабочую силу, но не к падению спроса на работников средней квалификации (Graetz, Michaels, 2015). Иными словами, от роботизации следует ожидать улучшения структуры рабочих мест, а не ее поляризации.
Немалое число новейших работ посвящено анализу влияния технологического прогресса на профессиональную структуру занятости. Например, британские экономисты К. Фрей и М. Осборн представили прогноз изменений в занятости по профессиям для американской экономики (Frey, Osborne, 2013). По их оценкам, в ближайшие 10–20 лет профессии, на долю которых в настоящее время приходится 47% от общей численности занятых в США, рискуют быть полностью автоматизированы. Используя их методологию, другие исследователи получили следующие показатели: 35% – для Финляндии (Pajarinen, Rouvinen, 2014), 59% – для Германии (Brzeski, Burk, 2015), 45–60% – для стран Европейского союза (Bowles, 2014). По прогнозным оценкам Мирового банка, в странах ОЭСР в следующие два десятилетия в результате автоматизации будет ликвидировано 57% всех существующих сегодня рабочих мест (WorldBank, 2016). Согласно Фрею и Осборну, автоматизация начнет активно вытеснять людей не только из рутинных, но также и из нерутинных видов деятельности, таких как вождение автомобилей или оказание первоначальных юридических услуг.
Однако, как подсчитал американский экономист Дж. Бессен, из почти 300 профессий, существовавших в США в 1950 г., к 2010 г. по причине автоматизации исчезла одна – «оператор лифтов», потребность в чьих услугах отпала после того, как лифтовые кабины стали оснащаться автоматическими дверями (Bessen, 2016). После появления банкоматов техноалармисты предсказывали полное исчезновение с рынка труда банковских кассиров, но на практике их численность в США возросла с 400 тысяч в 1990 г. до 450 тысяч в настоящее время – и это на фоне того, что количество банкоматов увеличилось со 100 тысяч до 425 тысяч (Bessen, 2016). После оснащения касс считывающими устройствами профессия кассиров в магазинах, казалось бы, должна была исчезнуть, но на деле их количество возросло с 2 млн до 3,2 млн человек.
Таким образом, в долгосрочной перспективе сокращение спроса на труд под действием новых технологий является не более чем теоретической возможностью, которая до сих пор никогда не была реализована на практике. Что касается более частного вопроса о влиянии на рынок труда роботизации, то он остается открытым: консенсус по нему отсутствует. При этом технологический прогресс значительнее влияет на структуру занятости, чем на ее уровень. Однако происходит не столько в форме «умирания» целых профессий, сколько в форме замены рутинных трудовых функций нерутинными в рамках прежних профессий. Опыт показывает, что многие исследователи склонны преувеличивать скорость распространения новых технологий, не поднимая вопрос об экономической целесообразности автоматизации и недооценивая способность работников успешно приспосабливаться к изменившимся условиям. Наконец, как уже отмечалось, сверхбыстрое внедрение новых технологий ограничивается экономическими, правовыми и этическими препятствиями, а во многих случаях также отсутствием квалифицированного персонала, способного работать с этими новыми технологиями.
Список литературы
