Выпуск №1, Тема: "Демография в России"
Вход на сайт
Выпуск №1, Тема: "Демография в России"
Источник фото:
О современной демографической политике России и о вызовах, стоящих перед нашим государством, «Демографическому журналу» рассказал руководитель Центра по изучению проблем народонаселения экономического факультета МГУ имени Ломоносова Валерий Елизаров.
— Валерий Владимирович, давайте сначала разъясним нашим читателям, в чем разница между семейной политикой и демографической. Это ведь разные понятия?
— Да. Под демографической политикой мы понимаем целенаправленную деятельность государства и других субъектов политики, которые вместе с государством партнерствуют. Это может быть и бизнес, и общественные организации, и церковь, и ассоциации семей. Демографическая политика должна быть направлена на сохранение или изменение уже сложившихся демографических тенденций. Мы говорим о демографической политике, когда видим, что нас явно что-то не устраивает, что-то надо изменить: появилась депопуляция и масштабы ее велики, упала рождаемость, сильно отстаем по продолжительности жизни, с миграцией какие-то проблемы.
У семейной политики другая задача, которая состоит в создании таких условий, при которых семьи могут наилучшим образом реализовать все свои функции. Здесь нет конкретных демографических целей — чтобы было больше или меньше браков, разводов, детей и так далее. Но функции семьи могут быть и демографическими. В этом смысле демографическая и семейная политика, конечно, пересекаются, потому что немалая часть демографической политики — это воздействие через семью, таким образом можно влиять и на рождаемость тоже.
— Если брать историю СССР и России, всегда ли инициативы, связанные с активизацией демографической политики, были связаны с рождаемостью?
— Как правило, какая-то активность возникала, когда государство видело, что появились неблагоприятные тенденции в вопросе рождаемости. Она была связана именно с рождаемостью, не с миграцией, не со снижением смертности, хотя это два компонента, которые тоже всегда входят в демографическую политику, но вот активность какая-то, какой-то импульс всегда давала рождаемость.
— В нашей современной истории мы видим такую же ситуацию?
— Нет, современная история немного другая, поскольку мы увидели более общий и более страшный импульс. Импульсом была начавшаяся и продолжавшаяся все 90-е годы депопуляция, падение рождаемости, которая достигла абсолютного минимума в 1999 году. Сокращение населения составляло почти до миллиона человек в год. Прежде всего, это была естественная убыль населения, то есть разница между числом умерших и числом родившихся. Миграция компенсировала убыль в разные годы по-разному, но эта компенсация была очень неполная. Если в целом говорить за двадцатилетие, компенсация составила чуть больше половины. Убыль населения, плюс угрозы, связанные со старением и с сокращением трудоспособного населения, стали тем фактором, на который высшая власть обратила внимание. Мы это видим по посланиям президента, начиная с 2000 года, когда заговорили о том, что у нас ужасные прогнозы, население России будет убывать, мы будем стареющей и дряхлеющей нацией.
— Те методы, которые применялись для повышения рождаемости в Советском Союзе, — что мы можем применить сейчас, а от чего надо отказаться?
— Точно нужно отказаться от того, что мы применили с 1936 по 1955 годы, — запрета абортов. Это чудовищное дело, борьба со злом стала еще большим злом. Запреты абортов всегда приводили к повышению материнской и детской смертности. Причем на рождаемость это принципиально не влияло — люди быстро приспосабливаются к жестким законам, возникают нелегальные аборты, «абортный» туризм и так далее. Но уменьшение числа абортов не гарантирует роста рождаемости: все равно люди стараются быть свободными и принимать такие решения, которые их устраивают, а не когда их заставляют рожать. В современное время избыточная жесткость законов и еще большие ограничения, к которым призывают многие политики, не нужны. Необходимо создавать условия, в которых число абортов будет стремиться к нулю в результате грамотности и нормальных условий, в которые будут попадать люди, принимающие решения. У людей должен быть выбор, оставлять незапланированного ребенка или нет. Главное, чтобы незапланированных детей было все-таки поменьше, чтобы было современное планирование семьи, и люди свободно и ответственно принимали решения: сколько иметь детей, когда рожать первого ребенка, какие должны быть интервалы между рождениями. Важно, чтобы эта свобода не заканчивалась одним ребенком, чтобы все-таки большая часть семей хотела и могла родить второго и третьего ребенка.
— Законодательно можно сподвигнуть людей на это?
— Нет никаких законов, заставляющих людей просыпаться по утрам, идти на работу, в магазин, покупать еду, готовить себе что-то, покупать наряды и вести нормальную жизнь. Семья и дети — нормальный элемент жизни. Люди должны быть воспитаны так, что дети — одна из высших человеческих ценностей. Когда спрашивают, на что вы ориентируетесь, только совсем молодые люди говорят о карьере, деньгах, востребованности. Но стоит им немного подрасти, и мы видим, что семья, дети становятся одной из главных ценностей. Большинство людей не понимает, как можно прожить жизнь, не создав семью и не родив детей. Поэтому призывать особо к этому не надо, это в человеческой природе.
Точно нужно отказаться от того, что мы применили с 1936 по 1955 годы, — запрета абортов. Это чудовищное дело, борьба со злом стала еще большим злом.
Валерий Елизаров.
— Как Вам кажется, материнский капитал дал ожидаемые результаты? И, конечно, интересно было бы узнать Ваше мнение о продлении этой социальной меры. Можно от нее ждать позитивных сдвигов? Особенно с учетом демографической ямы, которая нас ждет.
— Продление материнского капитала — это, конечно, хороший шаг. По крайней мере, он снимает вопросы о том, собирается ли государство серьезно поддерживать семью или это была короткая кампания, потому что ничего хуже кампанейщины в политике нет. Политика должна быть устойчивой, стабильной и, главное, понятной людям. В том числе и демографическая политика. Апелляция к стимулам в политике имеет и плюсы, и минусы. К положительным моментам можно отнести эффект от инициатив, который проявляется быстро. Но не стоит забывать, что к стимулам быстро привыкают. Сегодня одни размеры пособия, а завтра этого уже мало, хочется чего-то другого людям. Главное в политике не на стимулы напирать, хотя политики видят реализацию своих идей именно в стимулах — давайте что-то введем, и это повлияет на поведение людей. Главное, что повлияет на поведение людей, — стабильность, предсказуемость жизни. В стабильной жизни люди сами спокойно принимают ответственные решения и знают, что ничего не изменится за год-два-три, не ухудшится их ситуация, не страшно родить ребенка, у них всегда будет возможность устроить ребенка в дошкольное учреждение и так далее. Поэтому главное — система социальных гарантий, и это пока еще не создано. Нормальных ежемесячных пособий у нас нет, с детскими садами вообще кошмарная ситуация — огромные очереди. Хотя отчеты в последнее время слышим благостные, что вот столько построено, очередь рассасывается, но это в основном касается детей от 3 до 7 лет. Но большому числу родившихся в последние годы нужны другие дошкольные учреждения. Детям от полутора-двух до трех лет нужны ясельные группы, которые по сути дела исчезли из нашей жизни в 90-е годы, то есть надо воссоздавать эту систему.
— Есть ли пример страны, на который стоит ориентироваться?
— Как правило, когда говорят о семейной политике, ставят в пример положительный опыт Франции, Бельгии, скандинавских стран. Франция и Бельгия давно решили проблему дошкольных учреждений. Там существует большой выбор муниципальных или частных учреждений. Государство оказывает поддержку с помощью различных видов пособий, есть пособие на няню, когда вы можете не обращаться к услугам дошкольного учреждения, а сами обеспечивать какой-то уход за ребенком на дому с помощью сертифицированных профессиональных нянь. На это вы получаете пособие, которое может и не покрывать все расходы, но это ваш выбор. Если нового места в дошкольном учреждении нет — не проблема, вы можете вернуться к работе, завершить образование, искать работу, зарабатывать деньги, в том числе и на содержание и воспитание детей.
— Получается, первое, что нужно сделать, — это поменять отношение самих граждан страны к проблеме?
— Да. Во-первых, нужно изменить отношение тех людей, которые привыкли с давних времен к иждивенчеству и во всем винят государство — государство им мало платит, нет работы, нет мест в детских садах. Люди должны понимать, что они ответственны за ребенка, достаточно прочесть Конституцию внимательно. Если вы не хотите отвечать — не создавайте семью, не рожайте детей, но тогда вы будете жить другой жизнью, сильно обделенные, обедненные, это тоже будет ваш выбор, но не валите все на государство. За рождение детей, за семью отвечают сами родители. А задача государства — создавать такие условия, в которых можно реализовать свои желания и потребности.
Социальные государства, прежде всего, оперируют такими инструментами, как социальные гарантии. Люди четко знают, какие у нас будут возможности при вступлении в брак, какое будет родовспоможение при планировании детей, где женские консультации, что платно, что бесплатно, когда можно рассчитывать на получение места в дошкольном учреждении, какой размер оплаты отпуска для работающих матерей, какие пособия будут получать. Люди должны четко понимать, в чем государство им может помочь, а в остальном они должны надеяться на себя.
И, конечно, заработная плата должна быть такой, чтобы позволить людям принимать решения о создании семей, рождении детей. При чудовищно низкой зарплате, недоплате, например бюджетникам, о чем тут может идти речь? Людям не хватает зарплаты на то, чтобы удовлетворить свои первичные потребности. У нас прожиточный минимум намного выше минимальной зарплаты, как человек, получающий минимальную зарплату, может позволить себе создать семью и тем более родить детей? А он должен себе это позволить. Уровень минимальной зарплаты должен быть таким, чтобы человек мог позволить себе родить хотя бы одного ребенка, а двое работающих родителей — двоих детей. Такой уровень зарплаты у нас был, скажем, в 70 – 80-е годы, когда минимальная зарплата была два прожиточных минимума — 70 рублей. Сегодня человек, получающий минимальную зарплату, может прокормить себя? Нет. За что борются профсоюзы все время? За то, чтобы минимальная зарплата догнала прожиточный минимум. Но профсоюзы отвечают за свое, а кто отвечает за воспроизводство населения?
— Государство?
— Государство должно установить такую минимальную зарплату, при которой все остальные работодатели должны крутиться, эффективнее работать. И прежде всего государство должно начинать с себя, то есть начинать с бюджетников. Люди должны получать такую зарплату, которая позволяет им содержать детей, а все остальное — помощь от государства. Есть социальные гарантии, связанные с рождением ребенка, это сложившаяся система — вот та «полочка». Дальше — если у вас случилась какая-то ситуация — ребенок-инвалид, вы сами потеряли работу, болезнь, еще что-то, — государство должно помогать адресно тем людям, которые в этом нуждаются. Но большинство людей не должны нуждаться в помощи.
Уровень минимальной зарплаты должен быть таким, чтобы человек мог позволить себе родить хотя бы одного ребенка, а двое работающих родителей — двоих детей.
Валерий Елизаров.
— Вы сейчас говорите о том, что поддержку нужно оказывать работающим семьям?
— Да, должна быть система социальных гарантий или, если хотите, минимальных социальных гарантий, вот она универсальная. На нее имеют право все, независимо от доходов, возраста, национальности, субъекта Федерации и так далее. А дальше — какие-то виды адресной поддержки. Первая адресная поддержка может быть связана с числом детей. Если государство видит, что воспроизводство не обеспечивается, оно может себе позволить принимать меры стимулирования рождения вторых, третьих детей (например, материнский капитал). Но скорее это должна быть региональная политика. У нас есть регионы, где рождаемость вполне приличная, там ничего со стороны государства не надо вводить. А есть регионы, где очень низкая рождаемость, сложилось так, что люди живут в худших условиях, и уже сложился стереотип малодетности, который надо ломать. Вот здесь государство может принимать локальные меры. Одна из таких мер — введение пособия на третьего ребенка с 2013 года в тех регионах, где низкая рождаемость. Там на третьего ребенка до 3 лет будет выплачиваться пособие в размере прожиточного минимума. Не до полутора лет, как гарантировано всем, а до трех лет. Это серьезная тоже мера поддержки, но только с третьего ребенка.
— Как повлияла такая политика на рождаемость?
— По мнению Минтруда, небольшое влияние ощущается, рост чуть больше одного процента. То есть процент роста сейчас был везде практически, а там, где эти меры вводились, чуть больше. Другие меры поддержки многодетных семей в регионах — это раздача земель, региональный материнский капитал в большинстве регионов с третьего ребенка. Есть в отдельных субъектах такие меры поддержки многодетных семей, как бесплатный проезд, льготы по жилью, бесплатные обеды для школьников, — в каждом регионе может быть своя система поддержки.
— Та демографическая политика, которая проводится сейчас в нашей стране, — насколько она эффективна?
— Хорошо, что демографическая политика у нас есть и что ей придается достаточно большое значение, в том числе на высоком государственном уровне, но ей не хватает устойчивости, научной обоснованности и понимания, где все-таки — цели федеральной политики, а где — цели региональной политики. Резервы для повышения результативности демографической политики есть. Их надо обсуждать с точки зрения ученых-экспертов и с точки зрения политиков-финансистов. Возьмем дискуссию о материнском капитале: все-таки победила точка зрения, что надо продлить. Когда мы вводим стимулирующие меры на короткий период, надо понимать, что будет дальше. О последствиях никто не думал. Главная мысль была — повысить число рождений, то есть отчитаться, как в советское время: должны отчитаться, какой соберем урожай, довезем мы этот урожай до элеватора — уже неважно, это уже другая ответственность. Так же и с детьми — важно не только отчитаться, сколько миллионов детей рождено, а в какие условия они попадают, готова ли инфраструктура, готова ли детская медицина к этому, готовы ли дошкольные учреждения, готовы ли сами семьи, которых призвали «рожайте второго-третьего — государство помогает». Поэтому детская инфраструктура должна быть готова. То есть не стимулировать опять же число детей, а страну в целом делать пригодной для рождения.
Беседовала Ирина Хряева
