Дети – это такие маленькие катализаторы жизни. Как только они появились в моей взрослой жизни, она перестала быть обычной и стала разной. Быстро развеялись все ожидания относительно того, что мои отпрыски будут вышивать крестиком и есть ножом и вилкой. Я обрастала эмоциональной бронёй, научилась сохранять спокойствие, когда на меня какали, срыгивали и заряжали машинкой по зубам. Со временем я отрастила себе длинный дзен по поводу чистой одежды, особенно когда долго одеваешь вертлявого осьминога в парадно-выходной костюм для садика, а он в мгновение ока находит на улице самую грязную лужу и погружает туда белоснежные манжеты рубашки. Я поняла, что самые необходимые в родительстве вещи не коляски, кроватки и детские шмотки и даже не книжки психологов, воспитателей, педагогов, а беруши, валокордин и рюмка коньяка на ночь.
Эти мелкие гномы очень быстро растут. Ближе к трём годам я понимала, что детский понос на своих коленях не такая уж плохая штука по сравнению с истериками, прощупыванием моих личных границ и растущими потребностями мелких захватчиков жизни. Идёшь себе в магазин, думаешь, что уж сегодня ты всё предусмотрела: хорошо покормила, чадушко выспалось, надело любимые кислотные ботинки и кофту с пятном от кетчупа, с ним проведена беседа о хорошем поведении в магазинах и т.д. Но то ли звёзды не так сошлись, то ли озоновая дыра оказалась прямо над нами, но именно посреди магазина отпрыска разбирает истерика на ровном месте. Я иногда даже пыталась записывать причины истерик моих детей, среди них оказались зашедшее за тучи солнце, сдувшийся воздушный шарик и недостаточно сладкий банан. В определённый момент я поняла, что в мире детских эмоций от меня мало что зависит и единственная моя задача не прекратить истерику, а просто её выдержать и не поехать рассудком.
Обычно я кожей чувствую, когда нудное гнусение начинает превращаться в протяжный вой. Я пытаюсь быстро собрать пакеты и корзину с продуктами. Пока я это делаю, «ангелочек» уже либо плюхается на пол в позе звезды, либо хваткой молодого питбуля вцепляется в какую-нибудь стойку с жвачками. Оторвать и запихать это в коляску просто нереально, но надо, потому что детские истерики – это настоящая ядерная бомба. Орёт один маленький ребёнок, а плющит окружающих в радиусе нескольких десятков метров. Кто-то тут же начинает танцевать вокруг моего дьяволёнка с конфетами и соком, кто-то громко запугивает: «Сейчас заберу с собой такого плаксу», некоторые бухтят под нос, мол, понарожали тут, проходу нормальным людям нет, а бывает, ещё и по мне пройдутся: «Да что вы за мать, ребёнок вами манипулирует!» и т.д.
Хотя всех этих возгласов я уже не слышу, потому что оглохла на одно ухо и глаз у меня дёргается. Я отвергаю все вкусняшки, которые пытаются запихать в карманы моего ребёнка, гавкаю на желающих забрать его и тех, кто клеймит меня недоматерью, делаю лицо лопатой и покидаю магазин. Тем самым зарабатывая почётное звание неадекватной мамаши. Через полчаса мой ребёнок тихо успокоится в моих объятиях и пойдёт дальше жить свою маленькую жизнь.
Вообще, желание сбежать из общественного места, когда ребёнок плачет, нормально. Потому что часто бывает – детская истерика вызывает не меньшую истерику взрослых. Ведь мы привыкли что-то решать, приходить к результату, и если мы видим орущего ребёнка, то нужно срочно принять меры, чтобы он замолчал. Где-то глубоко в сознании живёт миф, что дети – это такие ангелочки с пухлыми попами и румяными щёчками, они беспрекословно выполняют команды взрослых, если их правильно воспитывать и «спуску не давать». А на самом деле дети – это люди, которые только учатся жить, понимать себя и этот мир. Они так же, как и мы, встречаются с разочарованиями, плачут, пытаются добиться своего и делают это как умеют. И ребёнок в истерике – это не сломанный ребёнок, не невоспитанный дурак, а просто малыш, нуждающийся в помощи. На то в общем-то у него и есть рядом родители, которые могут просто быть рядом, вовремя взять на руки и объяснить ему, что с ним сейчас происходит.
И иногда мне кажется, что самые жестокие взрослые, которые клеймят матерей позором, которые брезгливо отворачиваются от ревущих детей, – это как раз те самые выросшие дети, которым не довелось выплакать своё детское горе в любящих объятиях.
