В бытовой культуре большинство из нас – профаны. Мы денно и нощно шумим, мусорим, где стоим, курим при некурящих… Мы никого не хотим обидеть, просто нас не научили думать об окружающих.
Закон тишины
Берлин, будний вечер. По местному времени – что-то около десяти. Идём по улице с юной очаровательной жительницей этого города, которая ещё не так давно была моей соотечественницей. Беседуем о том, о сём… И вдруг она мне делает замечание:
– Говори, пожалуйста, хотя бы на полтона тише.
– А в чём дело? – не понимаю я. – Вроде на басы не переходил, не кричу…
– В Германии рано встают и рано ложатся спать. Видишь, у многих открыты форточки. Ты мешаешь…
Мы привыкли, что у нас во многих больших городах существует закон о ночной тишине, который, если и соблюдается, то лишь в целом. Достаточно двух-трёх горлопанов на одну улицу или одного шумного соседа на дом – и уже нет ни тишины, ни закона. А тут десяти ещё не стукнуло – убавь звук.
Кстати, ведут себя тихо не только немцы и не только днём. Однажды, приехав в Израиль, я отправился в гости к своим старым друзьям ещё по Ленинграду. В самый разгар обеда в дверь позвонили.
– Кто бы это мог быть? – удивилась хозяйка и пошла открывать. Вернулась она минут через пять: – Это соседка сверху, у её внучонка завтра день рождения, ожидаются гости.
– И вас приглашают? – поинтересовался я.
– Да нет, ребёнку пять лет. Они хотят завтра днём, с двух до четырёх, устроить детский праздник. Вот она и спрашивает, не будем ли мы против.
– А почему вы можете быть против их детского праздника? – снова не понял я.
– Ну как же! Это ведь маленькие дети – они будут бегать, прыгать, топать… А вдруг это нам помешает?
– И что тогда?
– А тогда мы можем вызвать полицию.
Само собой, Израиль – не Европа, но и там полиция приезжает в считаные минуты. И нарушение тишины даже в дневное время тамошние полицейские тоже считают правонарушением, которое вполне заслуживает их высокого внимания. Быстренько оформят преступившим закон солидный штраф, и деньги будут сняты с банковской карты при первой же зарплате. А если нашумели подростки, расплатятся их родители.
По заветам предков
У нас многие считают, что европейцы и американцы не столько законопослушны, сколько законобоязливы, а это принципиально разные вещи. Так что, где есть закон, они ведут себя как образцово-показательные граждане, а где закона нет, там уж не обессудьте – такое вытворяют, что нам и не снилось.
Всё это правда. Но не вся и не всегда.
Как-то раз в те времена, когда я ещё курил, прогуливались мы вдвоём с одним австрийским парнишкой по прекрасному городу Вене. Австрийцы, как я быстро заметил, – народ курящий, а потому я без всякого стеснения тоже закурил. Когда моя сигарета укоротилась почти до фильтра, я заметил и другое – во всей округе не наблюдалось ни одной урны, хотя асфальт под ногами блистал удивительной чистотой.
– Ну, и куда теперь девать окурок? – растерянно спросил я моего венского приятеля.
Он молча сунул руку в карман брюк и, тут же вынув её, раскрыл ладонь. На ней лежали три тщательно затушенных окурка. Пейзаж был не для слабонервных.
Источник фото:
– А что будет, если я сейчас брошу свой окурок на тротуар? Меня оштрафуют, арестуют, посадят в тюрьму, расстреляют?..
– Нет, – ответил он без тени улыбки, – ничего не случится. Никто даже не позовёт полицейского.
– Так почему же тогда никто не бросает окурки на асфальт?
Он помолчал, явно размышляя над тем, как разъяснить этому русскому столь очевидную вещь. Потом пожал плечами и, наконец, изрёк простую истину:
– Но это о-о-очень неприлично. Человек не должен так себя вести.
Конечно, европейские законодатели не лучше наших думцев – на каждый чей-нибудь чих они тоже мгновенно готовы принять соответствующий закон. Однако, насколько я успел понять, тамошние граждане соблюдают тишину и чистоту в общественных местах не потому, что так прописано в законе, а потому, что так принято. Причём принято было ещё далёкими предками.
Кстати, и Петербург, а затем Ленинград долгое время жил по тем же правилам. Недаром Северная столица считалась европейским городом. Вот всего две цитаты, с перекличкой через два с лишним столетия.
Первая – из статьи историка Константина Исупова о Петербурге XVIII века: «Когда однажды мастеровые, вывезенные из Москвы для мануфактурных работ, запели вдруг на улице, они немедленно были наказаны “кошками”. В Москве на такой поступок никто бы не обратил внимания. Наказание последовало не за пение, а за нарушение имперской тишины».
Вторая – из «Записок блокадного человека» литературоведа Лидии Гинзбург об осаждённом Ленинграде: «Задыхаясь, вбегает (в парадное жилого дома, во время обстрела – С. А.) пожилая женщина с молодой дочкой и маленькой внучкой:
– Что же это, безобразие какое! Все парадные на замке. Бежим от самого моста, и все парадные заперты. Разве можно? Безобразие!
Другая женщина:
– Что вы так волнуетесь? Вы же ленинградка. Ленинградцы должны быть спокойные».
Даже в моём ленинградском детстве Северная столица ещё вела себя во многом по-европейски. Хорошо помню, как мы с мамой выходили из автобуса, а перед нами вышел какой-то мужчина и бросил билетик на тротуар. К нему тут же шагнул стоявший неподалёку милиционер и, приложив руку к козырьку фуражки, потребовал поднять билет, а затем выписал штраф.
Чему не учат в детстве
Иногда – особенно в спальных районах на остановках общественного транспорта – мы напоминаем тяжелобольного, который ходит под себя. Фантики от конфет, обёртки из-под жевательной резинки, пустые сигаретные пачки, окурки, шелуху от семечек – всё это мы бросаем, где стоим. Мужчины почему-то имеют обыкновение там же и плевать.
В многоквартирных домах, даже никогда не видя соседей, мы знаем про них всё. Ночь страстных криков и стонов – молодожёны, детский плач – пополнение в семействе, гаммы на пианино с утра до вечера – ребёнок, увы, оказался музыкальным, что-то рухнуло-бабахнуло и тут же вопль – пошли семейные разборки, под окном крик «Люся, выходи!» – у их дочки первый кавалер, опять детский плач – опять пополнение в семействе. Строим плохо – шумим лучше.
Почему мы такие?
Наверное, потому, что в России всегда существовали две культуры. Высокая, которой учили в школе: классическая литература, театр, кино, музеи… И низкая, которую перенимали дома и на улице: почитание сильных и вышестоящих, главное, чтобы было не красиво, а тепло; сытно, а не вкусно; в тесноте, да не в обиде; у кого кулак больше, тот и главный; будешь много знать – скоро состаришься; меньше знаешь – лучше спишь…
А средней культуры – чтобы уметь красиво одеваться, скромно, но с достоинством себя вести, знать правила этикета воспитанных людей, соблюдать чистоту в общественных местах – такой культуры у нас в России было крайне мало. Ей никто особо не учил – ни в детском саду, ни в школе, ни дома.
Кому из нас мама объясняла, что если уж тебе приспичило закурить в ожидании троллейбуса, так отойди в сторонку, не дыми на всех? Кому воспитательница в детском саду говорила, что зимним утром, заведя свою машину, следует выехать со двора на улицу и там прогревать двигатель, а не дымить из выхлопной трубы в открытые форточки? Кому учительница внушала глубокую лингвистическую мысль, что урна и лифт – вовсе не синонимы?..
Лично я таких людей не знаю.
