Источник фото: Image by
Одними из самых мощных аргументов против абортов являются достоверные свидетельства тех, кто выступал за аборты, помогал делать их, а затем изменил свое мнение.
Мы приводим рассказ миссис Грин из интервью порталу Live Action, которая приняла смелое решение высказаться в защиту жизни и которая в очередную годовщину своего аборта расскажет о страданиях и боли, а также о том, как она провела несколько лет, работая в абортарии.
«Эта история произошла давно. Я была 17-летней девочкой, бросившей среднюю школу. Так как врач сказала мне, что я беременна, я уже начала думала о себе как о будущей матери.
Все хотели, чтобы я сделала аборт... кроме меня
Я сразу перестала употреблять наркотики, пошла в библиотеку и начала читать книгу «Малолетняя беременность», чтобы подготовиться к будущему материнству. Я даже запланировала свой первый пренатальный осмотр. Однако мой парень был безжалостен в вопросе, касающемся моей беременности. Я сознательно опускаю детали насилия, как физического, так и психологического, но в конце концов я уступила его настойчивости. Он настаивал на том, чтобы у нас не было ребенка. 4 января 1989 года он отвез меня в клинику, откуда я буквально сбежала в надежде спасти своего ребенка. Но через два дня, при сроке беременности 9,5 недель, я все-таки сделала аборт. Это чуть не убило меня. Нет, не хирургическая операция, а психологические последствия. Трижды после аборта я пыталась покончить жизнь самоубийством и в итоге целый месяц провела в подростковом психиатрическом отделении.
Меня заставили сделать аборт, поэтому я приняла решение стать консультантом в клинике, где делают аборты. Я решила, что смогу помочь таким, как я, высказать свои чувства, помочь им принять честное, информированное решение или помочь им избежать насилия. Пять лет (с 18 до 23 лет) я проработала в клинике, но нет, не в той самой, где я делала аборт. Я начинала с консультаций по телефону, потом проверяла анкеты пациентов и принимала платежи на стойке регистрации, потом училась оказанию медицинской помощи и помогала в лаборатории, мыла медицинские емкости в автоклавной зоне. Затем, после двух лет работы в клинике и поступления в колледж по специальности «психология», я прошла обучение в качестве консультанта. Однако консультации в клиниках были не такими, какими я себе их представляла.
Источник фото: Image by from
Почти каждая беременная женщина, пришедшая в клинику на консультацию, уже приняла для себя решение, она просто хотела проверить это учреждение, получить ответы на свои вопросы и, возможно, развеять свои страхи. Большинство пришедших женщин чувствовали, что у них нет другого выбора. Именно так и именно в этот момент все попытки отговорить женщину от аборта терпят неудачу. Конечно, у нас была местная организация, помогающая с усыновлением, но нам никогда не рассказывали о том, как происходит процесс усыновления, чтобы мы могли внятно и подробно объяснить его женщинам. У нас были номера телефонов местных общественных организаций, но, опять же, мы ничего толком не знали о них, и, если женщины когда-либо спрашивали о деталях, приходилось отвечать что- то невразумительное. Если беременная женщина хотела узнать больше о вариантах развития событий, которые у нее есть, то лучшее, что мог предложить консультант, – это записка с поспешно нацарапанным номером телефона консультанта местной организации по усыновлению.
Во время своего пребывания в клинике я была твердым сторонником права на аборт. Однако в то же время я чувствовала, что я поступила неправильно, что я потеряла своего ребенка и что я хотела бы, чтобы все было по-другому. Оглядываясь назад, я вижу, что, окружая себя людьми, которые считают, что аборт – это нормально, я надеялась, что смогу оправдать любое свое решение, даже если сделаю аборт. К сожалению, я так и не смогла себя простить...
В Вашингтоне я дважды участвовала в марше в поддержку права на аборт. Я присоединилась к лоббированию в Конгрессе ужесточения санкций против активистов движения «За жизнь», которые преследуют беременных женщин, «бомбят» по телефонам клиники абортов, запугивают персонал клиник и убивают врачей (доктор Дэвид Ганн был убит активистом движения против абортов), но даже тогда я не согласилась с утверждениями типа «Аборт по требованию и без извинений»!
После окончания колледжа я оставила свою работу в клинике, чтобы в течение года, до поступления в магистратуру в Нью-Йорке, поработать в ночную смену на линии экстренной помощи подросткам. Получив степень магистра психологии, я вернулась в родной город и большую часть своей следующей беременности работала в клинике на условиях неполного рабочего дня. Я помню одно субботнее утро («большой день», когда было запланировано более 20 абортов, и по крайней мере дюжина протестующих стояла на улице вдоль длинной дороги, ведущей на парковку клиники), тогда мой срок был около шести месяцев, это было очень заметно. Он был больше, чем 16 недель – это максимальный срок для проведения аборта в клинике. Один из протестующих увидел меня и крикнул: «Ваш ребенок любит Вас!». Я улыбнулась себе. Когда я вошла внутрь и начала помогать медсестре в обустройстве послеоперационной палаты, рассказала ей это – она была в ярости. Ей казалось, что это слишком – говорить такое беременной женщине.
Родив троих сыновей и почувствовав, что во мне растет жизнь, я узнала, что мать может испытывать любовь к своему нерожденному ребенку, и смогла наконец признать, что жизнь начинается с зачатия. Но только наткнувшись на ссылки на видеоролики Эбби Джонсон (видеоблогер на YouTube. – Прим. ред.), а затем прочитав ее книгу «Непланируемое», я смогла наконец признать, что я выступаю за жизнь. Удивительная история Эбби и ее смелое и честное мнение помогли мне открыто присоединиться к движению против абортов.
В конце концов, я осознала: аборт обрывает жизнь. Точка. Это не оспаривается и не должно ставиться под сомнение. Это фундаментальная истина. Я работала в автоклавной, где «продукты зачатия» (как многие сторонники абортов называют ребенка и плаценту) подсчитывались, чтобы убедиться, что «мы отработали всех пациентов». Для ранних абортов это означало плавание содержимого банки в воде для визуализации хорионической ворсинки. При абортах на сроках от 8,5 до 12 недель подсчитывали руки и ноги, и мы убеждались, что позвоночник, грудная клетка и череп присутствуют. Что касается абортов, когда речь шла о гестационном возрасте плода, означающем прерывание беременности сверх установленного законом срока в 14 недель (с последнего менструального периода), то для определения более точного возраста плода мы измеряли размер стоп.
Работа в автоклавном помещении никогда не была легкой. Я видела своего потерянного ребенка в каждой банке с плавающими оторванными частями тела младенцев. Однажды вечером после работы в автоклаве мои кошмары о мертвых детях были настолько ужасными и насыщенными, что я пошла к директору клиники, чтобы поговорить о своих чувствах. Она была очень понимающей, открытой, честной и болезненно откровенной, когда сказала мне: «То, чем мы здесь занимаемся, – это убийство». Прямо и просто. «Этот факт не подлежит сомнению. Ты должна с этим смириться, иначе не сможешь работать здесь!».
Источник фото:
Когда на четвертом году работы в клинике мне разрешили делать аборты сроком до 16 недель, одна женщина уволилась, а двое сотрудников, включая меня, отказались работать с «поздними сроками». Мой босс был очень понимающим и направил меня работать с гинекологами.
В глубине души я знаю, что никогда больше не прерву беременность. НИКОГДА. И никогда больше не буду работать в клинике, где делают аборты. Если бы кто-то из моих близких столкнулся с незапланированной беременностью, я бы сделала все возможное, чтобы помочь ей спасти беременность и дать шанс этому ребенку – неважно, станет она мамой или отдаст ребенка на усыновление, но он должен родиться!
В нашей стране слишком много ни в чем не повинных людей погибает , прежде чем у них появится возможность сделать первый вдох. Мы должны предоставить беременным женщинам, столкнувшимся с незапланированной беременностью, реальные возможности для того, чтобы она могла оставить ребенка. Женщины и дети нашей страны заслуживают лучшего. В конце концов, зачастую лучшие вещи нашей жизни часто незапланированы.
С днем рождения, мой неродившийся ребенок. Я скучаю по тебе каждый день. С любовью, мама».
