В Иркутске более сотни человек отравились спиртосодержащим средством «Боярышник», и, скорее всего, почти все они умрут, хотя на момент написания данного поста число погибших пока перевалило за четыре десятка (на момент публикации число погибших составляет 74 человека - прим. ред). Те же, кто выживет, станут глубокими инвалидами. Им практически гарантированы полная слепота и куча других неприятностей.
Страна, естественно, ужаснулась. Путин приказал, правительство отметилось, полиция ловит, Роспотребнадзор контролирует и так далее и тому подобное. Сети и ТВ полны возмущений и рассуждений: как прекратить, как предотвратить, как быть со спиртом и акцизами, делать ли легальный алкоголь доступным для бедных или, наоборот, взвинтить цены на все, что содержит хотя бы признаки этилового спирта.
Между тем проблема отнюдь не нова: в стране были, есть и будут люди, которые пьют все, что пьется (и даже что не пьется, как видим). Моя мать, например, до сих пор жалеет свои духи и лосьоны, выпитые хозяином квартиры на Лиговке (Петербург), в которой она снимала комнату на время учебы в университете, а было это лет 30 назад. Причем пил, зараза, понемногу, по глоточку из каждого флакона – и убыль оказалась заметна далеко не сразу, потому как батарея личной косметики у мамули всегда была весьма приличной, даже в нищей молодости.
Так вот, людей, которые погибли от иркутской отравы, конечно же, жалко. Про нелюдей, которым по нраву такого рода «очистка» нашего почти идеального общества от подобной «швали» (уж извините, это цитата, причем выбрано из читанного в соцсетях далеко не самое бранное слово), и говорить не хочется. Но, мне кажется, подумать нужно о другом – о детях в первую очередь.
Как вызвать у наших детей стойкое неприятие к алкоголю? У всех без исключения?
Была бы моя воля, я бы в школах и садиках проводила уроки или беседы с рассказом об иркутской трагедии – конечно, с возрастной адаптацией в каждом индивидуальном случае. А можно и экскурсии куда-нибудь к помойкам, чтобы видели бомжей воочию и потом разбирали увиденное с педагогом или родителями.
• Вопросы можно ставить соответствующие:
• Нравится ли им человек, которого они увидели?
• Если нет, то почему? Грязный, страшный, пахнет плохо и так далее...
• Можно ли его пожалеть? Да, можно. Но он сам во многом виноват, ведь он по своей воле пил и пропил свою жизнь.
• Хочется ли ребенку, чтобы таким был его отец или дед? Мать или сестра? Ведь у таких людей дети уродами рождаются...
• А вдруг таким станет он сам? Нет, никогда? Правильно! Никогда! Поэтому не стоит пить алкоголь. И про наркотики можно упомянуть. Мол, наркоманы еще хуже...
• И как же хорошо, что мои мама и папа умные и хорошие, не будут никогда пить так, чтобы терять человеческий облик... (дальше возможны варианты).
В таких беседах надо фиксировать внимание на самых неприятных последствиях алкоголизма (разумеется, не употребляя пока сам этот термин, во всяком случае, в беседах с малышами или употребляя единичным образом, фоном). То есть воспитывать отвращение и неприятие.
На мой взгляд, чем раньше проводится такая «прививка», тем лучше. И в три, и в четыре года вполне можно начинать, а если дети постарше, так уж наверняка. И не надо думать, что дети не готовы воспринять подобного рода информацию, что могут неправильно понять или, того хуже, испугаться. В конце концов, именно в младшем возрасте формируются понятия о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Если с раннего возраста ребенок усвоит, что алкоголь и наркотики – это плохо, вряд ли в подростковом возрасте и старше он радикально изменит эти взгляды. Надо только периодически подкреплять первое впечатление: например, фиксировать внимание ребенка на пьяных – с отвращением в голосе – или на том, как опасно, когда пьяные садятся за руль... Кстати, здесь новости по ТВ вполне могут помочь с видеорядом.
Уверена, у моей точки зрения найдется много противников. Ну как же: дети – цветы жизни, надо их оберегать от всего ужасного... Но ведь в жизни им придется столкнуться и с этим тоже. Неужели лучше, если они встретят такого рода проблемы неподготовленными?
Я считаю, что полностью права. Тем более что со своими детьми я такого рода «профилактику» использовала. И без каких-либо негативных последствий, правда, поводы были гораздо менее печальные, чем нынешняя иркутская трагедия.
Марина Глебова, журналист
