Наследство и власть семьи

Источник фото: https://www.shutterstock.com/

Кто не помнит хрестоматийные первые строчки «Евгения Онегина»:

«Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил

И лучше выдумать не мог.

Его пример другим наука;

Но, боже мой, какая скука

С больным сидеть и день и ночь,

Не отходя ни шагу прочь!»

А ведь это как раз о наследстве как рычаге семейной власти.

«Наследник», «наследство», «наследодатель» – все эти слова долгое время были для нас историческими терминами, поскольку особого наследства просто не существовало. Сейчас все изменилось, но все равно мало кто сознает, что наследство – не просто имущество, а прежде всего рычаг семейной власти.

Потому и Пушкина понимали плохо. Ведь о чем там речь, если переводить со старинного поэтического на современный прозаический? Онегин в ужасе от того, что надо будет ухаживать за больным, несется к занемогшему дяде, чтобы успеть застать его в живых и, как говорится, отметиться. Чтобы, не дай бог, наследство не ушло к кому-нибудь другому. Прямо сюжет для телесериала: дядя заболел, фактически при смерти, теперь надо его «уважить», чтобы он не переписал завещание в пользу «более уважающих».

В первом русском романе в стихах вполне телесериальная история наследства и семьи, которая была движущей силой истории на протяжении тысячелетий.

Если есть что наследовать

Разумеется, никто и никогда не расскажет, как передавали потомкам свое имущество люди каменного века. Но учитывая материальную скудость той эпохи, ценностью тогда были и кремниевые ножи с топорами, и теплые шкуры. Очень может быть, что все доставалось сильнейшему.

Но уже при царе Хаммурапи в Вавилоне были строгие законы наследования: сыновья, независимо от возраста, наследовали имущество отца в равных долях – не важно, были это родные сыновья от законных жен, усыновленные или сыновья от рабыни. Правда, и тогда отец мог лишить сына наследства «за тяжкие грехи» либо увеличить чью-то долю за счет других сыновей. Он мог подарить поле или сад жене в обход прямых наследников-сыновей. Этот дар мать, оставшись вдовой, могла не пускать в общий раздел, а передать любимому сыну.

Источник фото: https://www.shutterstock.com/

Уже тогда наследство было средством, позволяющим манипулировать близкими, заставлять их вести себя примерно и выполнять волю отца семейства.

В общем, как сказал богач Тримальхион в «Сатириконе» Петрония: «Это уж мое дело предусмотреть в завещании, чтобы я после своей смерти не претерпел обиды».

Права отца и свобода завещания

Еще со времен Древнего Рима сформировалось два способа передавать имущество по наследству – завещание и закон. Теоретически по завещанию собственник может передать имущество кому угодно. Законы же определяли список приемлемых наследников, которых нельзя было лишить имущества ни при каких обстоятельствах.

Например, с целью сохранения крупных землевладений был придуман майорат – обязанность передать имущество старшему сыну и никому другому. Младшие сыновья оставались с носом, шли в священники или в разбойники, или в крестоносцы. Значительная часть «воинов Гроба Господня» – как раз младшие отпрыски знатных европейских феодалов.

Если вдуматься, то половина мировой классики – это семейные истории про наследство. В «Гамлете» мать и брат отца лишают сына законного наследства. «Король Лир» – история о злоключениях отца, поспешившего расстаться с имуществом из любви к дочерям. Примерно о том же «Отец Горио» Бальзака.

В Британии, где наследственное право майората было доведено до абсолюта и недвижимость мог унаследовать зачастую только мужчина, не важно, в какой степени родства он состоял с владельцем собственности, фактически вся литература Нового времени построена на этих наследственных парадоксах и неурядицах.

Классический роман Джейн Остин «Гордость и предубеждение», уже неоднократно ставший сериалом, про то, что все беды семейства Беннет связаны с тем, что их имение должен был унаследовать некто Коллинз, двоюродный племянник мистера Беннета, поскольку у него самого не было сына. Собственно, это и есть завязка романа: «Почти вся собственность мистера Беннета заключалась в имении, приносившем две тысячи фунтов годового дохода (очень много!). На беду его дочерей, имение это наследовалось по мужской линии и, так как в семье не было ребенка мужского пола, переходило после смерти мистера Беннета к дальнему родственнику». Уже потом гордая Элизабет отказывает мистеру Коллинзу, хотя этот брак решает не только ее, но и семейные материальные проблемы. Дальше, конечно, про любовь, про гордость и предубеждение, но сначала было наследство.

Источник фото: https://www.shutterstock.com/

Филологи даже нашли специфический «язык наследства», который вошел в повседневный обиход английского общества, а уж потом стал частью литературного языка в Великобритании.

Так что только отчасти был прав Виктор Гюго, написавший, что «Наследство – это рука помощи, которую родители протягивают детям из могилы».

Наследство – это еще и способ заставить детей вести себя примерно, пока родители живы. Неслучайно в тех странах, где законных наследников можно было лишить наследства, дети пользовались относительной личной свободой: скажем, могли пойти работать или вступить в брак без родительского согласия. А если законодательство такой крайней меры не предусматривало, то чада находились в полной власти старших: ни венчаться без благословения папеньки, ни учиться, ни воевать.

С исторической точки зрения наследство – мощный инструмент семейного воспитания, а не тема для желтой прессы и скандальных ток-шоу, как это может показаться сейчас.