Выросшие в многодетной семье ненавидят детей?

Kids фото создан(а) freepik - ru.freepik.com

Существует весьма распространенное мнение о том, что дети из многодетной семьи отказываются от продолжения рода или заводят одного ребенка к сорока годам. Я проходила через три разные стадии отношения к детям.

1. Следование примеру родителей.
   Первый братик у меня появился, когда мне было три года. Второй – через пять лет, через четыре года родители взяли первого приемного брата, еще через два года – второго. Второго родного братика я очень хотела и очень ждала, была до ужаса счастлива, когда он появился. Приемные братики тоже были долгожданными для меня, честно говоря, не знаю, почему. Просто я знала, что у меня появится братик, заранее любила его и считала частью нашей семьи. И сейчас всех своих братьев я горячо люблю. Всего в моей семье пятеро детей, и я являюсь старшей. И я помню, как мама говорила, что всегда мечтала минимум о троих. Я выросла в атмосфере любви к детям, в семье, где дети были главным счастьем. И я подсознательно перенимала точку зрения родителей и лет в девять решила, что у меня будет десять детей, а то трое – это как-то несерьезно. Я чудесно ладила с родителями, и модель нашей семьи у меня ассоциировалась с идиллией, спокойствием и любовью. Я не анализировала своего личного отношения к многодетности и детям вообще, на тот момент тема деторождения была для меня далекой и неактуальной.

2. Позиция чайлдфри.
   Примерно в 13 лет мои отношения с родителями начали стремительно портиться: у них не было достаточного времени на то, чтобы анализировать мое поведение и заниматься мной индивидуально, так как тогда происходила адаптация первого, а потом и второго приемного брата, и мои проблемы были куда меньше, чем их проблемы. К тому же я и сама не пошла бы навстречу родителям, им пришлось бы самим вытягивать меня из отвратительного состояния, в котором я находилась, еще и встречая сопротивление с моей стороны. Видит бог, помочь они мне пытались изо всех сил, но их ресурсов было недостаточно.
   И вот тогда, как это часто бывает в подростковом возрасте, я начала полностью отрицать все идеалы и принципы моих родителей. У вас много детей? Классно, ненавижу детей, никогда не заведу. Вы не любите пирсинг? Проткну все, что можно и нельзя. Вы верующие? Пойду послушаю песни про сатанизм на полную громкость в воскресенье утром. Дополнительным фактором, который подтолкнул меня к идентификации своей жизненной позиции как чайлдфри, было то, что я постоянно была окружена детьми. Малейший раздражитель провоцировал у меня чуть ли не нервный срыв, я хотела закрыться в своей комнате и рыдать, а не слушать, как ссорятся малыши вокруг, как мама устало их отчитывает, как они смотрят абсолютно идиотские мультики с тупыми главными героями.
   Боже, я все еще в страшных снах иногда слышу песенки из заставок. Дети были повсюду: братья, друзья и подруги братьев, мелкие в школе, орущие младенцы в общественных местах. Дети мне надоели. Дети вызывали у меня отвращение и злость, о чем я не забывала сообщать своим родителям, когда мелкие в очередной раз не могли поделить конструктор.
   Эта позиция была неокончательной, потому что пришла я к ней, основываясь на эмоциях и на единомоментных ощущениях.

3. Мое нынешнее отношение к деторождению.
   Примерно года два назад мое отношение к детям начало стремительно меняться. Все меньше времени я проводила дома, в обществе детей, все более я абстрагировалась от эмоциональных всплесков и мимолетных решений, и в какой-то момент поняла, что мне хотелось бы рассказать кому-то свою историю. Как я училась, как впервые работала, как люблю его, этого ребенка. Я поняла, что мне хотелось бы самой обставить детскую комнату, чтобы эта комната была в кофейно-молочных тонах; что я бы хотела вместе с дочерью (я хотела бы дочь) ходить на концерты, петь с ней хором песни немецких рок-групп, как я пела их со своим папой; я хотела бы, чтобы у нас были одинаковые толстовки, что я бы испытывала радость, видя своего ребенка счастливым. Более того, я поняла, что я готова родить. Тема родов для меня всегда была весьма травматичной и неприятной. А пару лет назад я продумала, как я вела бы себя во время беременности, какую коляску купила бы и как назвала бы свою дочь.
   Сейчас я четко сформулировала свою позицию: родить с помощью кесарева, не раньше тридцати лет, не больше троих, когда будет свой дом, машина, образование и высокооплачиваемая работа. Я не очень верю в материнский инстинкт, все же люди – не совсем животные, чтобы руководствоваться инстинктами. Но я хочу оставить после себя человека, который будет любить меня, в ком отразятся мои поступки и чье счастье будет памятью, которую я оставлю после себя. Да, мне хочется оставить хорошую память.

Я думаю, что отношение к детям в конечном итоге не зависит от того, сколько детей было в семье. Если зависит – значит, человек крайне инфантилен, потому что «Моя мама была вечно уставшей – значит, от детей одно зло» или «У мамы все хорошо было – значит, и у меня будет, пойду рожу десятерых» – форменный идиотизм. Счастье человека зависит не от количества детей, а от того, насколько ему удается быть собой и следовать своим собственным убеждениям и желаниям. От того, насколько хорошо у него получается становиться тем, кем он хотел стать. В подростковом возрасте всегда происходит переосмысление ценностей, и после этого человек сам выстраивает собственные жизненные ценности, принципы и приоритеты. И желание или нежелание заводить детей зависит от того, что человеку ближе, к чему он более расположен, чего он хочет для себя. И многодетная семья – это семья в первую очередь родителей, а их дети потом сами построят свою семью, которая будет такой, какой они захотят ее видеть.