Беременность – очень странная штука: с одной стороны, про неё говорят, что это самое прекрасное время в жизни женщины, а с другой стороны, когда ты сама беременеешь, то иногда хочется сказать: «Остановите Землю, я сойду!».
В первый раз я была сильно преисполнена надежд, радости и счастья, но ровно до того момента, пока на тесте не нарисовались 2 полоски. Потому что с пятой недели я обнаружила, что мир ВОНЯЕТ!!! Воняли люди, асфальт, цветок в горшке, свежеприготовленная яичница, и любимые духи тоже воняли! А как вонял муж! Моя гинекологиня (используется феминитив) шутя говорила, что у меня открылся токсикоз на собственного мужа. Я выселила беднягу на диван и готова была надевать противогаз, когда он подходил меня обнять.
Ещё большей «радостью» для меня стало медицинское обслуживание. Никогда прежде я не бывала в больницах так часто: посещение гинеколога, лора, стоматолога, терапевта, невролога, эндокринолога и черта в ступе, сдача литров крови, мазков из всех мест и бесконечные очереди везде. К концу срока я уже хорошо знала своих соседок по очереди, мы даже обменялись телефонами и шустро созванивались перед сдачей анализов:
– Привет, я бегу с мочой, займи для меня на кровь!
– Ага, а ты тогда на КТГ мне займи или Катьке скажи, она сейчас там должна лежать.
Но круче всего было на скринингах. Когда полный коридор бледно-зелёненьких беременных женщин на раннем сроке, рядом с ними не менее зелёненькие мужья с термосами и бутербродами, потому что сдать кровь надо натощак, а потом ещё 3 часа ждать УЗИ и консультацию перинатолога. И вот в душном коридоре осторожно на пол сползает… мужчина! Приехавшая скорая обнаружила высокое давление и предынсультное состояние. Мужчину увезли, а бледно-зелёные женщины так и остались стоять в очереди.
И весь первый триместр я грезила животом. Красивым большим животом, всматривалась в зеркало и ждала, когда же можно будет надеть уже «беременную» тунику и специальные джинсы. Наивная чукотская девочка… Живот вымахал довольно быстро, месяце на шестом. Нет, это, конечно, было здорово, можно было складывать на него руки и ставить тарелку, но вместе с этим нельзя было далеко отходить от туалета. Особенно если человек внутри меня решал повеселиться и прыгал на моём мочевом пузыре, как на батуте. Так я постепенно сократила свои прогулки до получаса. Муж ехидно предлагал подгузники, но я как-то не решилась.
А ещё вместе с этим самым животом приходилось таскаться в женскую консультацию, опять стоять в очередях и сдавать всё те же литры крови. К вечеру мне ужасно хотелось его отстегнуть и отдать мужу, который постоянно с дурацкой блаженной улыбочкой тянул к нему руки и о чём-то перестукивался с наследником. У меня вообще было ощущение, что они там как-то договаривались качественно меня доставать.
К концу второго триместра я научилась врать про цифры на весах своей гинекологине, иначе она просто убила бы меня за 20 лишних килограммов. Хотя, мне кажется, она всё же что-то подозревала, когда первым в кабинет входило моё пузо, а затем я. Человек внутри меня развлекался как мог, тренировал удары на моей печени, делал растяжку с помощью рёбер и таранил головой мочевой пузырь. Я только догадывалась, что где-то в моём организме по-прежнему существуют желудок, кишечник и лёгкие, но боялась даже представить, куда их загнал ребёнок.
В очереди на анализы мы с моими глубоко беременными подругами выглядели уже, как десант ОМОНа: свирепый взгляд, мужские ботинки (потому что ни в одни женские отёкшие ноги не влезают), мужнина футболка и большой пакет с едой. Мы не гнушались гонять с единственной скамейки чьих-то зазевавшихся мужей, падали туда всем скопом и начинали жрать и обсуждать подробности выделений! Где-то в этом месте я потеряла остатки своей женской совести.
На последних месяцах я научилась использовать своё пузо как распихиватель пассажиров в транспорте. Во-первых, они его боялись, а во-вторых, быть прижатым огромной частью тела посторонней женщины – то ещё удовольствие. Поэтому мужики старались шустро подорваться со своих мест, чтобы я не стояла над ними грозной скалой. Один зазевался да так и проехал свою остановку, вдавленный в кресло моим животом. У меня было ощущение, что я беременна уже как минимум года два и, видимо, навсегда такой и останусь. Совсем грустно стало, когда я перестала видеть свои ноги внизу.
Мне кажется, последние месяцы беременности – это концентрат дурдома: отёки, изжога, тяжесть, боль в костях таза. На девятом месяце я всерьёз стала подумывать о подгузниках, потому что везде, куда я заходила, я первым делом искала туалет и старалась не отходить от него дальше 200 метров. Муж прятал от меня дома еду и вообще заметно схуднул. Мне кажется, временами он всерьёз опасался, что эта пузатая неадекватная женщина как-нибудь при случае и его сожрёт.
Наверное, поэтому за 2 недели до родов вся семья с песнями и танцами спровадила меня в роддом, где меня ожидали роды по контракту, встреча с тем акробатом-каратистом у меня внутри и ещё много интересностей. Но об этом уже в другом посте.
