Наша Пасха — праздник с прерванной историей. Сейчас россияне заново учатся пасхальным традициям— не столько в церкви, сколько в семье, используя и дореволюционные, и зарубежные христианские источники.
Два товара сейчас заполняют продуктовые магазины: куриные яйца и куличи. Их продают сейчас в несметном количестве, а в супермаркетах, говорят, даже освящают. Про куличи поговорим потом отдельно, а сейчас займемся яйцами. Потому что куличи можно не покупать, а испечь самим, и самые продвинутые хозяйки, разумеется, магазинным товаром будут брезговать, ибо он неэксклюзивный. А вот снести самому яйцо, если ты не курица или хотя бы не страус, не удастся.
Кролики с яйцами
Устойчивый латинский фразеологизм Ab ovo — значит с самого начала, в буквальном переводе —от яйца, потому что с яиц у римлян начиналась трапеза. Вот без яйца Пасху представить себе очень трудно.
По Брокгаузу и Эфрону, яйцо считается «символом гроба и возникновения жизни в самых недрах его», а окрашенное в красный цвет — символ крови Иисуса Христа. На деле яйца красят уже как угодно — не только в красный цвет.
Самый простой способ — сварить яйцо в луковой шелухе, правда, оттенок будет скорее бурый. Сейчас продаются разнообразные пищевые красители, можно получить любой цвет. Некоторые просто обматывают яйца нитками, тогда оно будет полосатым. Если хочется узор — можно его сделать по сырой скорлупе расплавленным стеарином от свечки, пространство под стеарином не будет прокрашено.
Очень сложно расписанные с помощью стеарина яйца называются писанками, их делают в несколько приемов (чтобы положить несколько оттенков), и это уже стало народным искусством, порой весьма изысканным. Пасхальные яйца превратились даже в ювелирные изделия — один только Фаберже «снес» их немало.
На пасхальной трапезе каждому присутствующему вручается крашеное вареное яйцо. Можно просто его быстренько очистить и съесть, но обычно этому предшествуют «яичные бои»: два владельца яйца «тюкаются» их носамии — у кого нос уцелел, не сломался, тот победил.
Существовала и игра катание яиц по земле особым образом, это было распространено в деревнях, сейчас такую игру предлагают всякие фольклорные центры, но в обычной городской квартире такими забавами обычно не занимаются.
Скорлупу от пасхального яйца принято было хранить и использовать по разным надобностям. Одни этнографы утверждают, что помогало от пожара (вокруг трубы клали и на крышу), другие — что для заговора на хороший урожай, третьи предлагали настаивать на этой скорлупе воду для ритуального умывания, а четвертые вообще утверждали, что освященное в церкви пасхальное яйцо следовало не самому съесть, а скотине скормить, чтобы не болела.
В Европе существует еще и «пасхальный кролик». Хотя кроликов в России уже достаточно завелось по разным фермерским хозяйствам, но в пасхальные традиции этот зверек так и не проник, потому что в дикой природе он у нас не живет, в отличие от зайца. Это отголосок древнегерманских традиций, в которых кролик отвечал за плодовитость, особенно перед началом лета, в день весеннего равноденствия (христианская Пасха от этой даты недалеко ушла).
Детям на Пасху часто дарят фигурки кроликов из марципана, эта традиция вместе с переселенцами перебралась через океан и прижилась в Америке, особенно в немецких семьях. В Германии есть даже музей пасхального кролика. А в Чехии фигурки кроликов сажают под пасхальное дерево — это обычно березка, неважно, что еще без листьев: на ветки вешают раскрашенные и увитые цветными лентами яйца, из некоторых яиц делают «птичек» — приклеивают перышки, рисуют глазки.
Яйца, которые висят в качестве украшений, разумеется, пустые, от них осталась одна скорлупа, а содержимое вытянули особой трубочкой. Такие пасхальные деревья в Чехии, Словакии, Германии сооружаются семьями и улицами, на каждом деревце написано, кто его делал — семья таких-то, улица такая-то. Большая часть украшений изготавливается детскими руками, причем с большим тщанием. Не допустить ребенка к оформлению пасхальных украшений — это значит наказать его.
Пасха без перьев
А вот у шведов и норвежцев существуют так называемые пасхальные ведьмы. Это милые, добродушные существа на помеле, с котом на закорках (причем кот может быть любого окраса), с крашеными яйцами в громадном кармане фартуке и с чудовищных размеров медными кофейниками. Дело в том, что скандинавы не любят чай — они пьют только кофе, причем в огромных количествах. Но это, конечно, не черный крепкий кофе, а такой буроватый напиток с изрядной долей цикория. И как раз такой бадьи, как у старой шведской ведьмы, хватает на вечерок пасхальных посиделок. Пасхальные старушонки зла никому не делают, а просто дурачатся.
В последнее столетие, кстати, старушонки совсем повывелись, и их функции приходится исполнять девчонкам и даже мальчишкам — одеваться в винтажные платья, мазать лицо сажей и отправляться пугать добропорядочных обывателей, таща за собой помело и гремя антикварными кофейниками. У скандинавов даже конкурсы проводятся на лучшую «бабу-ягу» из подрастающего поколения. Понятно, что все это к христианству и к собственно Пасхе отношения не имеет, но в народе эти традиции уже плотно срослись и перемешались.
В российской традиции перья на Пасху не употребляются, не употребляются и пасхальные букеты, в которые эти самые перья полагается втыкать, у нас просто пучок веточек вербы. А вот у шведов и норвежцев такие букеты неотъемлемая часть праздника, и веточки в них обязательно перевиты ленточками, бумажными или матерчатыми, туда же добавлены птичьи перья.
Перья — просто для красоты, но кто хочет символики, то можно вспомнить о птичках божьих, которые не пашут, не сеют, им Господь пропитание подбрасывает. Букеты эти по всем муниципалитетам развешивают — на уличных фонарях, на оградах и воротах, перед витринами магазинов, у входов в дома.
Но в этом году шведская коммуна Арбога (в лёне Вёстманланд) вдруг заартачилась: не будем, говорят, птичьи перья использовать, нам птичек жалко. Вместо этого арбогцы добавили в свои букеты ленточек побольше. Остальные шведы и норвежцы пожали плечами: так ведь перья вы не из живых птичек, поди, выщипываете? А зарезанной к праздничному столу индейке или курице не все ли равно, куда пошли ее перышки? Так что птицелюбивая инициатива арбогцев не была поддержана соседями по Скандинавскому полуострову.
Что же касается вербы, которая массово идет на пасхальное заклание, то ее происхождение у нас и в Скандинавии тоже различно. У нас перед Пасхой пенсионерки и бомжи наперегонки бегут к ближайшим зарослям ивняка. Верба — это один из видов ивы, чтобы вы знали. Настоящая верба, с красными прутиками, с крупными пушистыми сережками, в окрестностях Питера практически не встречается, она обитает южнее, в более теплых краях. Поэтому заготовители пасхальных прутьев собирают (режут, ломают, а еще чаще просто рвут с лохмотьями коры) все, что может вербу заменить, все прочие ивы, лишь бы сережки-пушистики были. Потому они продают это добро на каждом углу, от кладбищенских ворот до станций метро, а несчастная ива до следующего «высокого сезона» залечивает свои раны. Впрочем, многие с дачи привозят аккуратные пучки вербы.
А вот скандинавы просто выращивают вербу на специальных плантациях. Прутики срезают аккуратно, но, конечно, даром не раздают — все за деньги, даже священники и муниципалитеты покупают вербу, а не жадно хватают бесплатно. Многие шведы и норвежцы пост-пасхальные прутики ставят в воду, они дают корешки, потом эти веточки сажают где-нибудь — на счастье. Дети в таких вербных посадках принимают живейшее участие, особенно детсадовцы — самый ботанически активный возраст.
Во многих семьях пасхальную вербу хранят весь год как оберег. Если в доме кто-то болел, считалось полезным слегка побить его вербным «веником» — это должно было привести к скорому выздоровлению. Ну а почки с освященных веток жевали в сакральных целях. Только не рассказывайте с фанатично горящими глазами об этом детям, а то они и вербы нажуются, и на кактусы перейдут.
Фотографии из личного архива Татьяны Хмельник
