Изображение с сайта
Я был постоянной жертвой школьного буллинга. Травля началась в пятом классе и продолжалась до старшей школы. Меня публично не обзывали, не снимали на камеру, не окунали головой в унитаз, а просто били и реже подшучивали. На улице перед входом в школу, на перемене, во время уроков, когда не было учителя в классе. Били несильно, без тяжёлых травм или ссадин, но было неприятно и обидно, правда, один раз сломали нос... Никто в школе не решал эту проблему, а самому остановить насилие было невозможно.
Был ли я одной жертвой в классе? Нет, таких, как я, была треть мужского коллектива. В основном били пухленьких, на них было "мягко падать", били маленьких, кто не может дать сдачи, били худеньких. Почему? Остальным мальчикам нужно было куда-то тратить свою энергию.
Одну неделю били часто, на уроках физкультуры, в коридоре, другую неделю было полегче. Каждый день я шёл в школу с осознанием того, что меня будут бить. Я пытался ходить той дорогой, где не ходят мои одноклассники. Я планировал свой маршрут до школы, в самой школе между кабинетами и столовой, я пытался уйти из школы незаметно. И так продолжалось пять лет, или около 825 дней, если не считать каникулы и выходные дни. Да, 825 дней.
Логично предположить, что школьная травля оставила серьёзный отпечаток на моей жизни, моей психике и моём отношении к происходящему. Именно из-за постоянной агрессии я возненавидел свою жизнь и всячески пытался её изменить, я возненавидел своих сверстников, будем честны, они были не самыми интеллигентными людьми. Вероятно, из-за старых ассоциаций и воспоминаний я редко бываю в родном городе и, приехав к родным на ночь, на следующие же сутки беру билет на автобус и в спешке уезжаю в близкий по душе Петербург.
Возможно, школьный буллинг имел для меня и положительные последствия. В конце концов, я научился договариваться с любыми людьми, даже с самым тяжёлым характером. Я научился не обращать внимания на оскорбления в свою сторону, если мне, конечно, не выгодно на неё реагировать.
Я смог добиться того, чего так хотел. 825 раз каждое утро я шёл в школу с чётким осознанием того, что я не хочу так жить. 825 раз я продумывал планы, как бы не получить на перемене, а если и получить – то быстро и небольно. Естественно, за это время я стал целеустремлённым ребёнком и научился планировать свою жизнь и поведение в обществе.
Это не значит, что я бы хотел такого же будущего для своих детей. Положительные последствия многолетней травли можно восполнить каким-то другим способом. А вот негативные последствия – тревожность, проблемы с самооценкой и неспособность поставить себя в коллективе – присутствовали в моей жизни больше 10 лет.
Почему именно я?
Я был ребёнком небольшого роста и очень худощавого телосложения. Я стоял последний (или почти) в ряду парней на физкультуре. Прекрасно помню, как в каком-то возрасте стоял на домашних весах – они показывали 26 килограмм. Я не ходил на спортивные занятия и не занимался единоборствами, а вместо этого ездил на лыжах и катался на велосипеде.
Почему я не записывался на бокс или не ходил в "качалку"? Сегодня я уже не могу ответить на этот вопрос. Страх, что маленький и слабенький парень запишется на какую-то секцию? Лень? Как ни странно, но я был ленивым ребёнком даже в этом деле. Неагрессивный от природы характер? Пожалуй, всё вместе.
Наверно, с точки зрения биологии моя худощавость была здоровой и естественной, ведь все дети разные. Но для моего окружения я был идеальной мишенью. Сдачи не даст, не ударит. Вдобавок я всё детство страдал от заикания.
Изображение с сайта
В школе должна была работать система защиты детей от издевательств, но в нашем случае она совершенно не работала. И это притом, что мы учились в лицее, в одной из лучших школ Ленинградской области. Школа постоянно выигрывала или получала призовые места на областных олимпиадах, количество выпускников, поступивших на бюджет в элитные вузы страны, было завидным.
Но на наше поколение "отмороженных" детей 90-х просто "забили". Бьют друг друга? Ну и пусть, эти дети бандитского, 93-го года рождения, вот детки 90-х или 95-х годов – за ними нужно смотреть, их нужно учить. Они – наша гордость.
Учительница начальной школы приходила на уроки очень пьяной, в пятом классе нам поставили не менее никудышного классного руководителя, благо хотя бы непьющего. Проработав несколько лет, наша классная уволилась и начала работать организатором вечеринок. Неплохая карьерная лестница.
Завучем была учительница, от которой хотелось бежать, не оглядываясь, а вот психолог был хороший, правда, ей было за 70 лет. Седая бабушка с дворянской внешностью, она выглядела среди нас и наших проблем так, как сегодня выглядит старенькая британская королева среди пузатых депутатов, не способных самостоятельно договориться о Брекзите.
В таких условиях безнаказанности в нашем классе процветали издевательства и оскорбления. Именно в нашем классе, в соседних было всё иначе, так как там были адекватные педагоги.
Когда буллинг закончился?
Самым тяжёлым был 7 класс. Издевательства достигли своего апогея. Мне приходилось брать в школу большой кухонный нож для самообороны, а также я научился собирать отцовское ружьё. Нет, конечно, у меня не было желания устроить массовый шутинг или резать одноклассников, я просто хотел защиты. Пару раз нож спасал меня от драки – никому из одноклассников не захотелось проявить против ножа физическую силу. Но постоянно таскать оружие в школу я не мог, в конце концов, на это могли обратить внимание учителя. Никто бы не стал разбираться, почему я ношу с собой нож в школу.
Спустя некоторое время я стал прогуливать занятия, а после очередного конфликта я написал заявление с просьбой перевести меня в другой класс. Отдал его в руки классного руководителя и попросил отнести директору. Достучаться до главы школы без посредничества учителя простому смертному школьнику было невозможно.
Классная сделала вид, что ничего не происходит, и выбросила моё письмо в мусорку. Только после того, как я подошёл к ней ещё несколько раз, она всё-таки достала слегка помятый листок и отнесла его директору. Как только письмо дошло до администрации, вся школа встала вверх дном.
Как после удачной жалобы президенту по прямой линии чиновники мигом наперегонки бегут решать какую-то мелкую проблему, так и в школе с одной моей проблемой внезапно решили разбираться все: и завуч, и учителя, и директор. Хотя до этого никого ничего не волновало.
Вскоре меня перевели из «В» в «А» класс, где была совсем другая атмосфера. Впрочем, школьный буллинг на этом не закончился. Я всё ещё встречал своих бывших одноклассников в коридоре и на улице. Проблем стало меньше, но они никуда не ушли.
Прошло ещё несколько лет. Мы подросли, я подрос и стал выше своих одноклассников, но остался худым, а драться так и не научился. В 10-11 классе буллинг практически прекратился и я даже начал общаться со своими бывшими обидчиками. Возможно, зря, хотя это уже и неважно.
Бывает ли буллинг после школы?
Некоторые думают, что если над ребёнком издеваются в школе, то и во взрослой жизни над ним будут насмехаться. Для меня отчасти это было так. Окончив школу и расставшись со своей прошлой жизнью, я оказался в университете, в совершенно другом коллективе. Я окончательно забыл обидные прозвища и постоянные придирки.
Вокруг меня оказались адекватные люди, которым даже в голову не приходило над кем-то издеваться. У меня появились новые компании друзей и коллег, о своём прошлом социальном опыте я не вспоминал.
Хотя пару раз мне всё-таки пришлось вспомнить о своём "унизительном положении" среди окружающих. Полтора года после учёбы я был вынужден работать в двух компаниях, где контингент был, скажем так, совершенно не одарённый. Там-то и вернулись старые обиды, правда, уже не в физической, а в вербальной форме.
Я тогда ещё страдал от заикания, и окружающие любили на это обращать внимание. Я же не мог ничего поделать, так как мне нужно было работать, а значит, нужно было выстраивать рабочие отношения. Как только я уволился, травля прекратилась. Сейчас мне уже сложно представить травлю в своей жизни, ибо любую агрессию я или пресекаю, или с такими людьми не общаюсь.
Изображение с сайта
Кто виноват в травле?
Уж точно не обидчики. Несмотря на годы издевательств, я не чувствую злобу по отношению к своим бывшим одноклассникам. Они были детьми и не могли контролировать свои поступки. Как бы поступили они сейчас при встрече со мной, я не знаю, да и это неважно. Я с ними не пересекаюсь.
В первую очередь в школе должна была работать система предотвращения травли. Учителя и прочие работники каждый день видели школьную агрессию, но никак не реагировали. Вместо того чтобы сообщить о конфликте психологу или администрации, они требовали от всех участников столкновений разойтись и вести себя прилично. Тем самым давали понять, что для учителей нет разницы, кто ты – обидчик или жертва.
Учителя физкультуры спокойно относились к насмешкам и лёгким побоям. Кроме того, сама система "физ-ры" только поощряла издевательства. Ведь всё начинается со школьной линейки, где сначала стоят мальчики по росту, а за ними идут девочки. Получается, самые маленькие мальчики – это как девочки. А ведь школьные гендерные стереотипы – одни из самых сильных.
Наши учителя физкультуры пошли ещё дальше. Те, кто в силу своих физических данных (роста, а не подготовки или силы!) не могли выполнять задания для мальчиков, делали их вместе с девочками. К примеру, я был значительно ниже одноклассников и не мог выполнять задания по прыжкам в высоту – по биологическим, совсем не зависящим от меня обстоятельствам. Учителя отправляли меня прыгать с девочками. Сегодня я бы даже не обратил на это внимания, а тогда это было очередным поводом для издевательств.
К слову, в самом трудном, 7 классе буквально за несколько недель до дня икс у нас был урок о том, как вести себя с одноклассниками и почему издевательства неуместны. В тот момент, когда уже переводился в другой класс, я встретился с учительницей, которая провела эту лекцию, и рассказал о своём случае. Судя по выражению её лица, она не знала, как действовать в такой ситуации. Она же могла только теоретический урок провести по буллингу!
А родители?
До сего момента я не упомянул ещё одну важную сторону, которая могла решить мои проблемы, – это родители. Мне достались очень хорошие мама и папа, но вот с этой проблемой они действительно не справились. Конечно, они ничего не знали о происходящем, так как я не рассказывал о своих проблемах. Я рос самостоятельным ребёнком и не просил помощи у родителей.
Как нужно было им поступить? На этот вопрос я отвечать не буду, так как они не профессиональные педагоги и не знали, как действовать в такой ситуации. Но вот как я поступлю со своим ребёнком, я уже для себя решил.
Во-первых, я хочу чётко осознавать, какой контингент учится с моим ребёнком. В первую очередь это касается младших классов или даже подготовишки, именно тогда закладываются социальные роли. Что это за дети, в каких семьях они живут? Благополучных? Чем занимаются родители? И так далее.
Во-вторых, мой ребёнок должен уметь давать отпор. И в первую очередь физический, так как именно физическое развитие является у детей главным показателем. Если взрослые в офисе уже не думают, кто сколько весит и кто как сильно может ударить, то у детей это первостепенный вопрос.
Я должен общаться со своим ребёнком касательно его коллектива и друзей. Это также актуально в самые ранние школьные годы. Я должен общаться с родителями других детей, но для этого мне нужно отыскать такую школу, где родители будут адекватны. Если у обидчика или жертвы родители "пофигисты" или живут в неблагополучной семье, с их ребёнком мало о чём можно договориться.
Наконец, нужно не бояться общаться с ребёнком на тему издевательств и просить его сообщать о случаях травли по отношению к нему или другим детям. А также чётко объяснять, что он не может участвовать в буллинге как обидчик, в противном случае его ждёт от меня самое суровое наказание, в том числе – перевод в другую школу.
