Проблема
Свободное пространство интернета никак не дает спокойно спать или работать нашим депутатам и чиновникам. Постоянно то с одной стороны, то с другой слышатся предложения зарегулировать виртуальное пространство так, чтобы было как в песне: «Здесь птицы не поют, деревья не растут…». И если одни предложения понятны и с человеческой точки зрения объяснимы, как в случае с запретом «групп смерти», то другие вызывают серьезные сомнения, как, например, суровое уголовное преследование за перепосты.
Впрочем, в последнее время усилилась атака на юных пользователей Мировой паутины. Так, член Совета Федерации Елена Мизулина предложила создать в России защищенную интернет-среду, безопасную для детей – «детский интернет». «В этом интернете ребенок будет общаться, смотреть ресурсы, получать информацию, играть, и это не будет его растлевать, не будет формировать агрессивное отношение к родителям», – заявила сенатор.
Депутат Госдумы Виталий Милонов выступил не менее экстравагантно, предложив запретить детям до 14 лет вообще пользоваться социальными сетями. «Давайте не будем пускать детей гулять ночью к Ленинградскому вокзалу, давайте не будем ходить с детьми в пивные бары, там им не место. Не место детям и в социальной сети», – заявил народный избранник.
Тут перед нами открывается огромное поле для полемики с массой умных вопросов к представителям власти. Попытки ограничить доступ детей к интернету чиновники всегда аргументируют соображениями безопасности. Мол, неизвестно, где там дети сидят в этой виртуальной реальности, с кем общаются, чему учатся, и, вообще, интернет-зависимость тоже никто еще не отменял.
Примечательно, что никто из авторов суровых законопроектов для детей ни с кем не поделился никакими научными обоснованиями своих инициатив. Более того, до сих пор вообще не понятно, а проводил ли кто-нибудь серьезные исследования влияния интернета на ребенка. И существует ли эта пресловутая интернет-зависимость? Ответить на эти и другие вопросы мы попросили известного врача-психотерапевта, кандидата медицинских наук, доцента кафедры психосоматики и психотерапии Санкт-Петербургского государственного педиатрического медицинского университета Владу Титову.
Интервью с Владой Титовой
– Главный вопрос, Влада Викторовна: существует ли интернет-зависимость?
– Я недавно встречалась с коллегами, которые все до одного говорили, что нет такой зависимости. Авторитетные люди с учеными степенями по психологии и медицине довольно аргументированно доказывали, что сейчас уже мы доразвивались до такой стадии, что много часов проводим в интернете – и это нормально. Мы можем даже бесцельно серфить, переходить с одной страницы на другую – и это в порядке вещей.
Но я не считаю это вариантом нормы во многих случаях. Возможно, из-за того, что я работаю на передовой, и ко мне приводят людей, которые уже не возвращаются из виртуальной реальности. Они забывают себя покормить, становятся не на шутку агрессивными, и это имеет последствия. Они полностью отстраняются от реальности и растрачивают все социальные контакты, что приводит к ряду проблем: например, они теряют учебу, работу и т. д. То есть я вижу патологию. Поэтому сейчас главная задача – выработать четкие критерии нормы и патологии. А это не просто, т. к. диапазон норм смещается на наших глазах. Мы живем в таком быстроменяющемся мире, что уже трудно представить себя без какого-то гаджета. Вчера еще это было более чем странно, сегодня – вариант нормы, некое изменение восприятия.
– То есть специалисты сами еще не могут разобраться, где норма, а где патология, и человеку, который придет с жалобой к терапевту в поликлинику, могут сказать «Не переживайте, вы обычный гик»?
– Человек, скорее всего, не придет в поликлинику. Таких людей чаще приводят родственники, которые являются главным пострадавшим звеном, которые осознают проблему и не понимают, что с этим делать. Они приходят, уже перепробовав разные способы, от разговоров и уговоров до угроз и шантажа, грубого отключения интернета и т. д., и уже поняв, что эти способы не работают. Ни один из них не продуктивен, а человек еще больше отгораживается, замыкается, озлобляется и в итоге все равно потом возвращается в свой виртуальный мир. Ведь невозможно сегодня совсем отключить интернет, когда он нужен всем членам семьи. Невозможно у школьника отобрать интернет, потому что половина заданий в Сети. То есть когда все эти способы доказывают свою неэффективность и даже вредоносность, тогда родственники приводят такого человека.
Я могу по пальцам пересчитать пациентов, которые приходили ко мне с нехимическими зависимостями. Алкоголь, наркотики, сигареты – там да, человек может сам прийти и попросить помощи, но когда он страдает нехимической зависимостью, этого не происходит. С интернет-зависимостью приходят родственники, потому что сам человек проблемы не видит, ему кажется, что он все контролирует. Более того, человек, который проводит время в измененном сознании, теряет контроль над временем. Он думает, что прошло гораздо меньше времени, и даже если он убеждается, что времени прошло много, то говорит себе, что ничего страшного, не видит в этом проблемы. Ему кажется, что он и в жизни все успевает, что это его свободный выбор. Когда у человека есть интернет-зависимость, он не считает себя больным, а окружающие представляются ему назойливыми мухами, которые чего-то гундосят и все время что-то требуют, и от них он все время вынужден обороняться.
– А должно ли общество считать его больным – ему же вроде хорошо?
– Я хочу как раз подчеркнуть, что существует грань, переходя которую человек становится опасным для себя и для общества. Например, он перестает себя кормить. Он просто забывает об этом. И известны случаи, когда подростки погибали от истощения, потому что несколько суток безвылазно провели в Сети, забыв поесть.
Или возьмем компьютерные игры: какие-то бесконечные уровни, схватки, другие соревновательные моменты. Человек не может оторваться и игнорирует такие важные функции, как покормить себя, сходить в туалет, поспать, в конце концов. Он не придает им значения, и это может иметь печальные последствия для его здоровья. А для окружающих он может быть опасен, когда, например, путает реальность виртуальную, которая предлагает бесконечное количество жизней и имеет сюжет, который может содержать элементы агрессии, с реальностью настоящей. Эта агрессия может проявиться и в реальном мире. Подросткам, которые совершают суициды или берут в руки автомат, это тоже может быть навеяно оттуда. Эту опасность преувеличивать не надо, но и забывать о ней тоже нельзя.
– Правильно ли я подозреваю, что внутри киберзависимости есть разные виды зависимости, к которым и подходы должны быть разные? Поскольку есть и порнозависимость, и зависимость от социальных сетей, и зависимость от компьютерных игр, которые, в свою очередь, также делятся на разные жанры и способы вовлечения.
– Правильно понимаете. Игры есть и онлайн, и офлайн, и стрелялки, и стратегии, и уровень агрессии будет также разный. Более того, специалисты недавно провели интересное исследование за рубежом и выяснили, что даже не сам агрессивный сюжет играет приоритетную значимость, а сложность прохождения игры. Подросток может взорваться, потому что где-то он просто не смог пройти очередной уровень. И не важно, что это за игра – монстров он там пачками убивает или не может вырастить виртуальную морковку на огороде. Это уже доказано.
– Как определить, что ребенок болен? Какие признаки интернет-зависимости?
– Их очень много. Но прежде всего надо сказать, что сам фактор времени, проведенного за компьютером, не может считаться единственным и достаточным критерием для того, чтобы судить о том, есть зависимость или нет. Дело в том, что мы все массу времени проводим в интернете. Для многих интернет – это средство работы, образования и т. д. Но зависимость возникает там, где появляется замещение удовлетворения потребности в чем бы то ни было потребностью доступа в виртуальное пространство, где уже в таком иллюзорном ключе эти потребности удовлетворяются.
– Но ведь это может понять только сам человек, замещает он свои потребности или нет. Со стороны-то это не видно.
– Как же? Все со стороны видно. Человек нормально общался, посещал кружки, занимался спортом, имел какие-то увлечения, интересы или даже просто выходил во двор гулять. И за какое-то короткое время его вдруг все это перестало интересовать, и он все свободное время проводит в Сети. На звонки не отвечает, с друзьями не общается, в кружки не ходит. Заметно это или нет?
– А где первопричина? Интернет человека так затянул или что-то стало не устраивать в жизни, что он нашел утешение в интернете?
– Риторический вопрос. Вряд ли кто-то вам четко ответит на него. Бывает и так и так. Ребенок, чтобы сбежать от болезненной действительности, которая его не устраивает категорически, и он не знает, что с этим делать, уходит туда, где ему хорошо. Но бывает и наоборот.
– То есть интернет сам по себе также представляет опасность?
– Иногда. Но нельзя так категорично, что интернет – это опасно, и давайте все отключим. Нет, не давайте! Есть такая нехимическая зависимость – ожирение. Еда представляет опасность? Для человека с ожирением продукты с высокой калорийностью могут представлять большую опасность, но мы же не будем забирать полностью еду. Так же нужно относиться и к интернету.
– К чему может привести интернет-зависимость?
– Существуют исследования поведения детей, которые много времени с раннего возраста проводили с гаджетами. Выяснилось, что родители сами вручали ребенку эти гаджеты, когда тот был неудобен, капризничал или родителям нужно было освободить время для себя. В лучшем случае это приводит к удивлению, что без гаджета ребенка уже не покормить, не переключить, не развлечь – а у него же нет другого способа решения проблемы. А с другой, было проведено исследование, которое выявило рост аутизации, то есть ухода ребенка в себя. Причем рост значительный. Если посмотрите статистику по России, то с 2006 по 2011 год число детей с аутистическими расстройствами выросло с 150 тысяч до 250 тысяч. И не последнюю роль в этом, скорее всего, сыграли гаджеты. Но никто этого специально еще не изучал.
Однако если ребенок с младых ногтей пользуется различными девайсами, то, естественно, исконная роль родителей в воспитании минимизируется. И в эмоциональном, и в психическом, и в социальном, и в коммуникативном развитии родители уже не могут влиять на него.
– Получается, что мы все время говорим с точки зрения какой-то вероятности?
– Конечно. Потому что это нужно исследовать. Исследования актуальны, а их нет. Если коллеги разделяют мою точку зрения, то давайте их проведем. И тогда можно будет четко говорить, существует ли четкая, доказанная взаимосвязь между интернетом и отклонениями в развитии ребенка или нет.
– В последнее время мы слышим много инициатив на самом высоком уровне об ограничении или запрещении доступа детей в интернет, но не видим никаких научных обоснований для подобных предложений, никаких заключений экспертного сообщества. А есть ли они?
– Может быть, где-то и есть, но в доступных источниках я не нашла. То есть если она и существует, то это очень тайная, засекреченная информация (смеется. – Прим. Ред.).
– А как Вы сами относитесь к таким инициативам по ограничению ребенку доступа в интернет?
– Любая категоричная инициатива, на мой взгляд, это - не решение проблемы. Интернет – не зло в прямом смысле слова, и отбирать его у ребенка не совсем правильно, ему дальше с этим жить. Нужно просто очень четко следить за контентом. Все эти «группы смерти» надо начисто ликвидировать и жестко наказывать тех, кто открывает эти группы. Тот же порноконтент. Надо на это больше внимания обращать, чем полностью отстранить детей от интернета или запретить доступ в социальные сети.
– А что делать, чтобы предотвратить возникновение интернет-зависимости у ребенка?
– Семье я могу пожелать внимание на ребенка больше обращать. По моему опыту, когда уже бьют тревогу, то все родители сознаются, что недоглядели, потому что было не до ребенка в принципе. И все придумывают себе разные оправдания, что работать надо и т. д. Но по факту получается, что в жизни ребенка они отсутствуют. И ребенок заполняет эту пустоту в меру своей фантазии и возможности. И вот эта облегченная реальность становится более привлекательной. Самый искушенный запрос будет удовлетворен. И потом уже нечему удивляться, когда ребенок становится зависимым. А у детей зависимость возникает гораздо быстрее, чем у взрослых.
– Что же делать, когда это несчастье уже случилось?
– Прежде всего, нужно попытаться в рамках семейного совета эту проблему решить. Вам нужно с ребенком достичь соглашения. Сначала попробовать договориться об ограничении количества времени в интернете. Не лишайте полностью ребенка интернета, это ничего, кроме агрессии и раздражения, не вызовет. Нужно договориться, сколько времени он может свободно находиться в Сети. Это время его по праву, потому что ребенок не может быть только должен. У него еще и права какие-то есть. Определите, что с вас ребенок спросит, если он будет свою часть договоренности выполнять. Так что вы тоже как-то перед ним будете отчитываться. Должна быть стратегия сотрудничества, договорные отношения. Если же это не получится, то вместо шантажа, манипуляций, попыток вызвать чувства вины нужно будет обратиться к специалисту.
