Когда мы смотрим на Анастасию, мы видим перед собой красивую девушку с устроенной семейной жизнью и успешной карьерой. Однако прежде чем достичь всего этого, ей пришлось пройти через детский дом в поселке Светлогорье в Приморском крае, подростковую жестокость и безразличие взрослых, беременность в 16 лет и полное отсутствие чьей-либо помощи. Мы бы хотели назвать эту историю сказкой про Золушку, только в случае с нашей героиней кошмар в сказку превратил не принц и не фея-крестная… Настя сделала все сама.
– Настя, Вы родились далеко-далеко, на Дальнем Востоке, часть жизни провели в детском доме... Что помогло Вам добиться всего, что сейчас имеете? Что Вами двигало?
– Мое стремление жить НЕ в селе, стремление добиваться чего-то и сильное, СИЛЬНОЕ желание жить в большом городе. Когда меня от детского дома отправили в поселок городского типа и распределили в самое плохое ПТУ на свете, я поняла для себя: если я здесь останусь, я ничего никогда не добьюсь. Здесь не будет будущего. Через год я подала документы на перевод в университет и таким образом оказалась во Владивостоке. Там я начала не только учиться в смысле знаний, но и учиться жить в городе.
– Наверно, у Вас был четкий план действий?
–Я бы не сказала, что активно занималась планированием. Я всегда очень много мечтала. У меня были стремления. И в какой-то момент я просто взяла жизнь в свои руки. Я решила так: кто, если не я? Этот вопрос я себе задавала неоднократно, а в итоге просто взяла и сделала.
Работать я начала в 16 лет. Это было придорожное кафе недалеко от поселка, где я училась. Я смогла договориться о том, чтобы меня взяли на работу, ведь не каждый директор захочет брать на себя такую ответственность. Еще государство немного обеспечивало, помогало… Этого хватило для того, чтобы начать снимать квартиру.
– Вы стали мамой в 16 лет. В сложных условиях, без особой поддержки. Как это было?
– Я тогда только выпустилась из детского дома. Осталась совсем одна. Была очень наивной, мне казалось, что любое внимание со стороны молодого человека возместит мне потерю моей семьи... Я искала заботу, искала семью. И я тогда еще не понимала, что мальчишки могут просто хорошо уговорить и могут не пользоваться контрацепцией. Я же ничего не знала об этом, мамы никогда не знала, не было рядом женщины, которая могла бы объяснить, что такое дружить с мальчиками, что бывают последствия связей, что предохраняться нужно обязательно, что не стоит торопиться с отношениями. Все эти незнания привели к случайному сексу и, как следствие, к беременности.
Мне тогда было очень страшно. Когда я забеременела, я была несовершеннолетней. Я очень боялась своего парня, очень боялась, что для него это тоже большая ответственность. Сильные ссоры были с его родителями. Все оказались против. Было много недопонимания.
– Можете рассказать про отца ребенка?
– Отец ребенка – парень из благополучной, интеллигентной семьи. Он на четыре года старше меня, ему тогда было 20 лет. В общем, он был идеалом моего мировоззрения: работающий, не пил, не гулял... Я тогда думала, что это все, что мне нужно для благополучной семьи. Моя ошибка была в том, что я сама его никогда не любила, а лишь испытывала к нему уважение и симпатию. Мне тогда казалось, что не обязательно любить человека, главное, чтобы он был хорошим.
– Сегодня папа ребенка помогает? Сын общается с ним?
– Да, у них прекрасные отношения. Мы постоянно созваниваемся и по видеосвязи, и по аудио. Во всех смыслах он поддерживает. Сейчас все хорошо.
Мне не верилось в происходящее, даже когда я была на седьмом месяце беременности. Все эти походы в больницы, в поликлиники... Ведь я, будучи в положении, ходила не к взрослому врачу-терапевту, а к педиатру. На меня все косо смотрели. Потом, когда я училась в университете… Мне было психологически очень тяжело. Общество не воспринимало этот факт должным образом.
– Но об аборте речи не было?
– Еще до детского дома я знала, что аборт – это плохо. Меня так воспитали. Я понимала, что никогда и ни за что не сделала бы его. И когда я забеременела в 16 лет, то четко для себя решила: буду рожать. Что-что, но только не аборт. Без родителей, без помощи... мне было страшно. Но знаете, как говорят: глаза боятся, а руки делают. Справилась же! Куда деваться?
– А в роддоме как относились?
– Перед родами меня положили в стационар – были риски и опасения. Потом схватки, воды отошли – и я уже в предродовом отделении.
Я ничего не умела и ничего не понимала. Некому было объяснить мне и рассказать все тонкости родов и материнства. Я просто понимала, что было невыносимо больно, так больно, что орала изо всех сил, что у меня были.
Сорвала голос, но все равно орала. Я не знала, как правильно дышать, у меня просто началась паника. В палате никого не было, я одна. В тот день персонал был на взводе, потому что в поликлинику приехала проверка и по этому поводу творился ажиотаж.
И тут зашла санитарка и как выдвинет: "Не кричи, сука, как будто ты не знала, как рожать". Я очень удивилась, когда данная особа мне сказала такую фразу, ведь мамочкам и так приходится непросто, и больше всего хочется ждать поддержки от персонала. Я, помню, попыталась ей что-то ответить, но началась очередная схватка и уже было не до этого.
Вообще весь персонал смотрел на меня с каким-то презрением, наверное, дело было в моем возрасте и ранних родах.
Я промучилась со схватками примерно двадцать часов после того, как начались потуги. Только моя врач оказалась на удивление настоящим профессионалом. Это она потом мне объяснила, как правильно дышать и тужиться, это она меня успокоила, и я благополучно родила.
После родов у меня почему-то поднялась температура и я отключилась, потеряла сознание. Три часа я проспала в глубоком сне и только потом взяла на руки моего сыночка.
– Ваше детство прошло без родителей, в детдоме. Можете рассказать об этом?
– Я туда попала достаточно взрослой девочкой. В нашей семье сложилась тяжелая ситуация, эту историю я опущу, и меня отправили в детский дом. Мне было около 12 лет. Там… Очень тяжело там. Если бы я оказалась в детдоме с младенчества, возможно, было бы легче...
– Почему?
– Потому что так ты с рождения привыкаешь жить в этой обстановке. А когда ты попадаешь туда УЖЕ со своим характером, когда ты УЖЕ знаешь, что такое семья, это очень жестко… Ты попадаешь в совершенно непонятный, чужой дом с установленными правилами.
Наш детский дом находился в поселке городского типа. Это не мегаполис, это даже не город. Мы были оторваны от мира. Органам опеки было очень тяжело за нами смотреть. Все эти инстанции… Кто отвечает за детские дома… Да их как будто не существовало для нас. Наша директор была не очень ответственной женщиной и, по сути, дети росли и жили сами по себе. Страшные вещи там происходили… Вспоминаю с дрожью в голосе. Например, если ты не отстоял свою точку зрения перед сверстниками, на тебя легко могли напасть десять человек и избить. А куда идти? Идешь к директору жаловаться, говоришь: "Мне тяжело здесь, меня бьют, потому что я духи не отдала", а директор отвечает: "Разбирайтесь сами". Сдружитесь – хорошо, не сдружитесь – ваши проблемы.
– Получается, что Вас в детдоме совсем никто не защищал?
– Там не было никакой защиты. И мы с сестрой это прекрасно понимали. Когда я пошла учиться, сестра осталась в детском доме еще на год. Моя поддержка и защита для нее кончилась. Вдвоем мы еще хоть как-то держались, а тут и я уехала. Она звонила мне вся перебитая. Ее били все. Даже воспитательница...
– Настя, сейчас Вы с сестрой живете в Петербурге. Счастье, что у вас обеих все хорошо. Расскажите, как оказались в городе на Неве?
– Это произошло, знаете… как чудо. В свои 23 года я встретила настоящую любовь.
Мы с сестрой – единственные, кто был тогда друг у друга. Она уже полтора года жила в Санкт-Петербурге, и мы всегда друга друга во всем поддерживали.
К тому времени она уже вышла замуж и забеременела двойней. Мы с ней часто общались, она говорила, что боится рожать двоих детишек, боится, что не справится. Тогда я приняла решение, что прилечу к ней на пару недель, чтобы помочь с младенцами, ведь у меня уже был опыт. Я собрала маленький чемодан и прилетела.
В тот момент я продолжала развивать свою страницу в "Инстаграме", и тут мне пришло сообщение в "Директ": "Привет, меня зовут Марк. Ты очень красивая, хотел бы с тобой познакомиться. Я нечасто сижу в социальных сетях, поэтому оставлю свой номер телефона, а ты, если захочешь – напиши мне)))".
Для меня это было глупо. Я подумала: "Да кто так вообще знакомится?" Я ничего не ответила, но позже зашла на страницу и увидела – до чего же красивый и интересный мужчина!
Через пару дней я все-таки написала ему. Он позвонил, и мы часа три просто разговаривали. Мы даже не заметили, как время пролетело. Было такое ощущение, что знаем друг друга много лет. Мы общались по телефону три дня, а затем было первое свидание – мы гуляли по всему Санкт-Петербургу. Мне нравилось в нем все! Как он общается, как рассказывает... Уже на третьем свидании он подарил золотое кольцо и предложил встречаться.
Позже он снял для нас квартиру, оплатил перелет мне и моему ребенку, нашел контакт с сыном, окутал меня вниманием: были большие букеты роз, подарки, пирожные в два часа ночи... Скажем, я просто влюбилась по уши. Как и он. Для меня всегда было главным, чтобы мужчина смог найти контакт с моим сыном, ведь если я стала для него главным человеком в жизни, то и сыночек мой не будет для него помехой.
С ним я ощущаю себя маленькой и хрупкой девочкой за сильными мужскими плечами, я чувствую, что я под защитой и что мне больше не надо бояться за свою жизнь.
– Потрясающая история. Вы нашли свою любовь, а еще успеваете получать удовольствие от работы. А чем сейчас занимаетесь?
– Во Владивостоке я работала в общепите. Начинала с должности официантки. Отдала ресторанам много лет, но в итоге дошла до позиции менеджера. Мне очень нравится эта сфера. Я поняла, что и дальше хочу работать в ресторанном бизнесе, поэтому здесь тоже устроилась менеджером в один очень крупный, известный ресторан.
– Настя, Ваш сын осенью пойдет в первый класс. Как воспитываете его, чтоб он вырос хорошим человеком?
– Мне тяжело иногда, потому что мамы у меня никогда не было, а отец… Когда воспитывает отец – это совсем другое. У меня отцовское воспитание. Самое главное для меня – я ращу сына мужчиной. Я ему говорю: "Не плачь". Не потому, что плакать нельзя или плакать плохо, а потому, что где-то можно перетерпеть. Ему всего семь лет, а он уже постоянно у меня спрашивает: "Мама, чем тебе помочь? Давай я сделаю то, давай я сделаю это". Помощник! И, конечно, вкладываюсь в его образование. В свое время я упустила многое, а сейчас понимаю, что мне бы очень это пригодилось. Образование нужно даже не для работы, а для мировоззрения.
– Вы, как человек, добившийся всего сам, что можете посоветовать тем, кто стоит перед лицом сложностей? Может, у Вас есть какой-то персональный рецепт?
– Я себя всегда спрашивала: "Почему кто-то может, а я нет? Я что, хуже всех? Я тоже могу". Никогда не вешала на себя ярлыки из серии "это невозможно", а наоборот, говорила себе, что все получится.
– Настя, последний вопрос. Вы, как человек, переживший сложности, которые многим и не снились, как относитесь к тому, что происходит в мире сейчас?
– Я прочитала такую фразу: "Пчелы знают, что они должны носить мед и жить в своем улье. Они знают свою жизнь, но они не знают, что есть пасечник, которому тоже нужен этот мед". Мы живем, как в коробке. Мы же все равно не знаем всей информации. Не знаем все детально, что происходит. Думаю, все не так страшно, как нам преподносят. Во всяком случае, сильно паниковать точно не надо.
Фотографии из личного архива героини.
