Изображение с сайта
Когда мне было 7 лет, моя семья в одночасье стала многодетной – мама с папой удочерили двух больших девочек. До этого у меня был только родной брат.
На тот момент брату было почти 15 лет, и сообщить ему о скором пополнении в семье было несложно. А вот я ходил в первый класс и был очень эгоистичным ребёнком, я никого не подпускал к своей маме. Поэтому со мной нужно было провести длительную и кропотливую работу.
Усыновление – зачем оно?
Когда я рассказываю своим друзьям и знакомым, что у меня есть удочерённые сёстры, собеседники задают логичный вопрос: а зачем вообще моим родителям нужно было усыновлять чужих детей?
Удочерения, безусловно, хотела мама, а мой отец, как любящий супруг, просто поддержал её желание. Сейчас, вспоминая о тех событиях, я нахожу две причины, почему мама решилась на столь непростое дело, – формальную и психологическую.
Формальная. Мама работала воспитательницей в детском приюте, то есть в детдоме, куда направляли детей из кризисных семей. В приюте дети жили лишь какое-то непродолжительное время, после чего их или возвращали к биологическим родителям, или находили новую, приёмную семью, или отправляли в полноценный детдом.
Так в приют попали две сестры – 13 и 14 лет. Не хочу вдаваться в подробности их прошлой жизни, скажу только, что это были воспитанные и добрые девочки, которые были изъяты из такой кризисной семьи. Их несколько раз то отдавали в приют, то возвращали родителям. Теперь забрали навсегда.
Итак, до совершеннолетия им было ещё далеко, в родную семью их решили не возвращать, а значит, сестричек ждал настоящий детдом. Единственным способом не дать девочкам туда попасть было удочерение. На это и пошла моя мама.
Второй причиной было желание мамы иметь дочь. Когда ей было чуть за 20, она родила моего брата, через 7 лет он пошёл в начальную школу и стал более самостоятельным, а значит, пришло время для рождения нового ребёнка – долгожданной девочки.
В это время мама снова забеременела и была абсолютно уверена, что у неё будет дочка. Она тщательно готовилась к появлению малышки и с нетерпением ждала того дня, когда же она начнёт ухаживать за любимой принцессой.
В один день она пришла на плановое УЗИ, где ей сообщили неожиданную и совсем неприятную новость. Девочки не будет. Снова пацан. Мама тяжело восприняла эту новость. Тогда казалось, что мечта о дочурке рухнула навсегда. Она в слезах пришла домой и стала выбирать имя для мальчика. В справочнике для будущих мам она вычитала, что Антон по-гречески означает «вместо». Через несколько месяцев появился я – вместо девочки.
И вот спустя 7 лет у неё появилась возможность удочерить двух сестричек, помочь и поддержать их в трудное время, а заодно и почувствовать себя мамой сразу двух дочерей.
Изображение с сайта
«Сын, у тебя будут сёстры, а у нас – проблемы»
Итак, есть младший ребёнок. Он находится в центре семьи. Ему прощаются все капризы, ему достаётся только самое лучшее. Вокруг него бегают все: родители, бабушки, дедушки, старший брат, старшие двоюродные сёстры и братья, тёти и дяди.
Все они уделяют ему особое внимание как единственному маленькому ребёнку в семье. Как сообщить такому о скором прибавлении? Как сказать ему о том, что скоро ему придётся делиться родительской любовью с незнакомыми детьми?
Для начала ребёнка нужно подготовить. Подготовка заняла полтора года. Да, целых полтора года, а иначе никак!
Сначала я общался с девочками в приюте. Они играли, гуляли и ухаживали за мной, как за младшим братиком. Затем они начали приходить к нам в гости, сначала на несколько часов, затем начали оставаться на ночь.
Вскоре у нас появился уникальный шанс пожить вместе на нейтральной территории. Мамин приют отправили на лето за границу. Вместе с детдомовцами на летние каникулы поехали воспитатели со своими детьми.
Другими словами, я оказался с будущими сёстрами в одном детдомовском лагере, где мы проводили много времени друг с другом. Незадолго до поездки моя мама наконец призналась мне, что планирует их удочерить. Однако она отметила, что удочерение будет после заграничного путешествия и только в том случае, если я соглашусь.
Отличный ход. С одной стороны, я прекрасно провёл время, хорошо себя чувствовал после поездки и был совсем не против того, что к нам переедут две девочки. Сёстры прекрасно понимали, что к чему, поэтому старались сделать так, чтобы я по-братски влюбился в них и почувствовал их необходимость.
С другой стороны, мамина фраза «Я удочерю, если ты не будешь против» совсем обезоружила меня. Да, даже будучи эгоистичным ребёнком, я всё же не мог отказать двум девочкам в возможности стать частью нашей семьи. Тем более что разговор прошёл накануне долгожданной поездки и мои мысли были заняты совсем другими вещами.
Получается, что со мной посоветовались и решение было принято с моего согласия. А значит, никаких вопросов у меня ни к маме, ни к сёстрам быть не могло – ведь это я сам хотел, чтобы они к нам переехали.
Новая семья
Раньше нас было трое, теперь стало пятеро. Естественно, даже с учётом полутора лет подготовки первое время девочкам жилось несладко.
Вспоминая своё поведение тогда, 20 лет назад, могу сказать, что я был отвратительным ребёнком. Я не отпускал маму ни на шаг и при любой возможности не давал девочкам с ней общаться.
Самым неприятным для сестёр был день накануне нашего отъезда за границу. Девочки остались в ту ночь с нами. Мы были в гостях у родственников и поочерёдно ходили баню. Сначала – мужской коллектив, потом – женский.
Узнав, что моя мама ушла с девочками, я устроил истерику. А по возвращении высказал им всё, что думал. «Вы что, пришли в мою семью с мамой моей мыться?» – до сих пор помню свою фразу. Девочки, которые и так тяжело воспринимали все свои семейные невзгоды, тут же разрыдались.
Примечательно, что тогда мне никто ничего не сделал, так как разговаривать со мной не желали, а физически воздействовать было нельзя: я с малых лет запретил родителям шлёпать меня – и почему-то они слушались.
Но это было скорее исключение из правил. Меня быстро простили, девочек успокоили и уже на следующий день мы как ни в чем не бывало дружно ехали в автобусе. Хотя, конечно, первый год борьба за внимание родителей ещё была, но потом, к концу моей младшей школы, бесследно исчезла.
По мере взросления я потерял необходимость в эксклюзивном мамином внимании, у меня появились компьютер, друзья и другие интересы. С тех пор мне стало абсолютно нежалко делиться родительской заботой.
Кроме того, девочки были большими, а значит, я сохранял статус младшего ребёнка. Меня единственного не ругали за двойки, единственного физически не наказывали, и я единственный в семье имел право не ездить по выходным на дачу. Все попытки заставить меня поехать за город оканчивались неудачей, так как я обвинял родителей в незаконном использовании детского труда. В итоге весь груз ответственности перешёл на старших детей, и я продолжил наслаждаться своим беззаботным детством.
