К сожалению, культура поддержки мам у нас находится в стадии зародыша, кое-где до сих пор можно услышать "а вот мы в ваше время…". Почему-то в нашем обществе любят обесценивать не только чужой труд, но и чувства. Каждая женщина подвержена риску развития послеродового расстройства, вне зависимости от протекания беременности, родов и условий социальной жизни. Но есть и хорошие новости. Как оказалось, в России существует телефон доверия для мам, чтобы каждая молодая мама знала, что она не одинока и всегда может получить помощь. Горячая линия проекта "Аист на крыше" помогает беременным, мамам и женщинам, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Одно из направлений – это помощь уставшим мамам. Я пообщалась с психологом, консультантом этого проекта, Зоей Чуйковой, которая, кстати, совсем недавно сама впервые стала мамой.
– Зоя, скажите, насколько реально помочь уставшей маме на грани нервного срыва при помощи 30-минутного телефонного разговора?
– Зависит от нескольких факторов: что за человек звонит, что за ситуация, какая помощь именно нужна. Проясняем это для начала. Иногда бывает, что маме становится легче уже через 10-20 минут. Иногда мало и одного 50-минутного разговора. Очень часто мы говорим более 30 минут, выходит как полноценная консультация.
– С какой проблемой чаще всего звонят? Есть "средняя температура по больнице"? Или это всегда разные ситуации?
– Именно в мои смены чаще всего это действительно разные ситуации: многодетные мамы, мамы погодок, мамы с непростыми отношениями с детьми подросткового или предподросткового возраста, мамы особенных детей, мамы из созависимой семьи. Куда реже мне попадаются мамы грудничков, но и они, конечно, есть. Также имеется несколько постоянных клиенток.
– Зоя, Вам не было страшно заводить собственного ребёнка после долгих часов общения с уставшими мамами?
– Нет, страшно не было, так как и до линии был опыт работы и жизни с детьми, то есть я примерно понимала, чего ожидать. Мы с мужем долго шли к этому, готовились, планировали, очень ждали, скорее, страшно было ему.
– А чего именно боялся будущий отец?
– Вообще детей он боялся раньше, он в принципе не имел никакого опыта общения с ними, не знал, как взаимодействовать. Плюс он очень ответственный, понимал, что шаг серьёзный, что столько всего ждёт впереди, много решений принимать важных, как-то беречь ребёнка и нас, что ему дать, как больше заработать, что они плачут и как же теперь спать и прочее.
– И как сейчас дела обстоят? Муж помогает?
– Помогает в чём прошу: меняет подгузники, может просто подержать, последить, картинки показать, на фитболе покатать, месяцев с трёх-четырёх начал один с коляской выходить (редко), купает чаще всего он, возит нас везде. Соответственно, я в это время быстренько моюсь, ем, сплю/досыпаю, работаю. В первые месяцы иногда кормил меня, удалённая работа в связи с вирусом очень тут помогла. Но дома он не постоянно, бывает, ездит на работу и в командировки. Первое время командировок мне помогали мыть малышку бабушки и подруги. Я побаивалась одна, затем приноровилась и уже не зову их ради этого.
– Сейчас будет откровение: я до беременности всегда говорила, что мамы выдумывают послеродовую депрессию, потому что хотят привлечь к себе внимание от скуки. После рождения дочки меня шибанула такая депрессия, что в голове мелькали мысли: «Я хочу перемотать всё назад. И ребёнка тоже». Скажите, а Ваши ожидания и реальность совпали?
– Мне очень жаль, Ольга, что Вам пришлось с этим столкнуться, и надеюсь, что у Вас была в этот момент поддержка и опора рядом, что была оказана своевременная помощь. Действительно, многие мамы не верят в существование послеродовой депрессии, ведь то, с чем сталкиваешься в таком состоянии, просто невозможно представить и осознать, если ни сам, ни кто-то из знакомых это не пережил. А ещё мамы часто путают очень сильную усталость или "беби-блюз" с послеродовой депрессией, звонят испуганные в таком случае. Тогда важно очень бережно и внимательно выслушать женщину и уточнить для себя некоторые моменты её жизни, чтобы понять, какую помощь ей оказать: хватит ли психологической или же необходимо обратиться, помимо этого, к врачу-психотерапевту.
Ожиданий как таковых, наверное, не было, потому что я никак не могла до последнего осознать, что же именно будет (я очень старалась, но нет), как именно поменяется наша жизнь. И это действительно невозможно, я проводила параллель со смертью (это мои личные ассоциации). Просто понимала, что меня вот-вот ждут неизбежные перемены, и хоть и головой понятно, какие, представить реальные чувства, эмоции, свои реакции невозможно. Не совпали мои ожидания только с родами, хотелось, конечно, естественные, но было кесарево. С этим вопросом, кстати, тоже часто звонят. Бывает, когда трепетно ожидаешь процесс родов и знакомство с малышом, рисуешь себе картинки очень приятные и нежные, а оказывается что-то слишком противоположное. Процесс очень непредсказуемый. В таких случаях мамы испытывают очень смешанные чувства и иногда не могут понять, любят ли они, или что они чувствуют вот теперь.
Сейчас вспомнила, что было ожидание молниеносного возникновения безусловной любви, но на самом деле было знакомство с новым человеком, с нашим человеком, и постепенное возрастание сильных чувств. Это абсолютно нормально и часто встречается, некоторых мам это пугает, некоторых – нет.
– Есть ли советы, которые Вы давали в ходе звонка, а сейчас, так сказать, на практике, понимаете, что это не работает?
– Не могу сказать, что я давала советы. Скорее, мы работали с чувствами и состоянием самой мамы. Все дети, семьи и ситуации очень разные, тут в любом случае не сработает с каждым одно и то же поведение или действие.
– Вопрос про доабортное сопровождение. Как часто удаётся уговорить женщину не идти на аборт? И, по статистике, отчего женщины решаются на такой шаг?
– Отчего решаются на такой шаг... Вы имеете в виду именно тех, кто делает? Если да, то это не наш клиент. Такие, кто решился и делает, они просто не звонят нам, они не сомневаются. Нам звонят те, кто не уверен, кто боится, кого смущает один или несколько важных факторов: материальное положение, собственный возраст, конфликт с отцом ребёнка, отсутствие поддержки, страхи (не справиться, например).
Лично у меня за всё время работы на линии было около 10 доабортных звонков. Большинству из них нужна была поддержка, вера в них. Ведь когда есть хоть кто-то, кто даёт это маме, часто этого бывает уже достаточно.
Была пара неоднозначных звонков, когда я просто не знаю, чем завершилось, но свою работу я выполнила, дала маме то, что ей было необходимо, а далее говорила, что буду на связи по таким-то дням на линии, иногда давала свой "Вотсап", предлагала звонить или писать мне.
– До декрета я работала стюардессой. Приходилось иногда включать психолога и находить слова для человека, чтобы поддержать. Ситуации разные бывали – от боязни летать до "лечу на похороны сына". Это не самая лёгкая задача. Ваша работа – длительное общение с людьми, которые испытывают психологические трудности. Каково это? Откуда берёте (брали) силы каждый день приходить на работу и слушать чужую боль?
– Откуда я беру силы? Ну, во-первых, я просто очень люблю свою работу, иначе я бы просто не смогла. Потом, это не каждый день, как Вы говорите, конечно, если речь именно о линии. Самое большое количество смен в неделю пока – это три (до рождения ребёнка, после рождения, с третьего месяца – две смены в месяц примерно. Плюс один-два клиента в "Скайпе" или очно). Самое главное – работать из изобилия, из ресурса. Никакой жертвенности. Если переполнен так, что готов и можешь отдавать. Для этого, безусловно, должны быть удовлетворены базовые потребности, некоторая забота о себе, своих интересах, психопрофилактика, другими словами. Отдыхать и переключаться между работой. Сейчас очень помогает муж, иногда подруги приезжают, родители чуть реже в связи с нынешней ситуацией – всё это тоже заряжает.
Не могу не упомянуть. Почти все психологи нашей линии тоже мамы. И одна из них, Юля, пришла к нам на линию, будучи беременной второй дочкой. Она стала брать звонки даже раньше меня, и это вселяло веру, что и я смогу.
– Зоя, что самое сложное для Вас в материнстве?
– Для меня самое сложное – давать самой себе отдыхать. Иногда, когда ребёнок уже спит и надо бы тоже лечь, хочется посидеть с самой собой. Из-за этого не высыпаюсь.
– Были ли моменты, когда хотелось всё бросить, даже ребёнка, и убежать, выдохнуть и побыть наедине с собой?
– Бросить и убежать – совсем нет. Погулять одной – месяца со второго ходила, но не рвалась прямо, если честно. Больше муж предлагал. Выдохнуть и побыть наедине с собой хочется, конечно, в такие моменты или мужа приобщаю, или, когда все спят, сижу одна. Просто когда ребёнок спит в коляске на улице, я как-то отключаюсь на свои мысли, читаю книгу или любуюсь природой, тоже расцениваю как время наедине с собой. Очень люблю гулять, много хожу с коляской – это помогает перезагрузиться. Сидеть в четырёх стенах совсем бы не смогла.
– А что самое прекрасное в материнстве?
– Наблюдать за развитием, быть рядом, пока ребёнку это так нужно. Очень интересно! Все эти первые моменты: первая улыбка, "агу", переворот...
Фото из личного архива героини.
