География школьного насилия обширна. Только за последний год – Республика Коми, Московская область, Иркутск, Пермь, Улан-Удэ. Нападения с ножом, с топором, с пистолетом, с коктейлем Молотова. Депутаты решили отреагировать законодательно. Внесен закон, который в прессе назвали «законом против школьного насилия». Назвали, вероятно, по недоразумению.
Для «улучшения Интернета»
Отыскать этот законопроект на сайте Государственной Думы задача не из легких. Озаглавлен он, как тысячи других, – «О внесении изменений...».
«О внесении изменений в статью 151 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в части установления дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к совершению противоправных действий, опасных для их жизни». То есть, строго говоря, предложен вовсе не новый закон, а поправки к уже существующему, который призван уберечь подрастающее поколение от вредоносной информации, которая будто бы толкает это поколение на всевозможные бесчинства.
Зато авторов у законопроекта много. Аж девять депутатских душ. Но подлинная душа закона – неугомонная Ирина Яровая, давно радеющая о безопасности и благополучии детей и подростков.
Именно она направляла письмо с обоснованием предлагаемых поправок председателю Госдумы Вячеславу Володину. Писала о том, что поправки и впрямь помогут установить «дополнительные механизмы противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к совершению противоправных действий, опасных для их жизни».
Собственно текст законопроекта умещается на двух страничках и предполагает следующие «улучшения».
Предлагается внести в закон запрет на «информацию, направленную на склонение или иным образом вовлечение несовершеннолетних в совершение противоправных действий, представляющих опасность для их жизни», причем ограждать детей от этой информации надо будет не в течение суток, а незамедлительно. При этом вместо «удаления интернет-страницы» предлагается «прекращение доступа к интернет-странице», то есть страница и информация сохраняются, но доступ к ней имеют только люди, облеченные надлежащими полномочиями.
Это будет эффективно?
По логике инициаторов, внесение новых подпунктов и игра со словами «незамедлительно» и «прекращение доступа» позволят если не искоренить насилие в школах, то сильно снизить уровень этого насилия.
Более того, депутат Яровая, умеющая по-современному взглянуть на проблему, убеждена, что «законопроектом создается механизм, позволяющий не удалять интернет-страницы, содержащие опасный для детей контент, а прекращать к ним доступ, что позволит органам следствия и полиции осуществить сбор и фиксацию необходимых доказательств в целях проведения объективного расследования».
То есть выходит, новый подпункт в часть 5 закона, перестанем удалять интернет-страницы, начнем прекращать доступ к ним, причем не за сутки, а незамедлительно, – и тут же прекратятся стрельба в классах и школьных коридорах, не будет никаких топориков и коктейлей Молотова в школе. Будут тишь, гладь и божия благодать, поскольку дети просто не получат вредную информацию из этого ужасного Интернета, а органы все своевременно расследуют.
Источник фото:
Был ли анализ?
Если проанализировать школьные инциденты последних лет, то они распадаются на две категории.
Половина происшествий похожа на то, что взбудоражило всю страну еще в 2014 году. Москва. Десятиклассник Сергей Гордеев, вооруженный карабином и винтовкой, пришел в школу № 263 района Отрадное, где застрелил учителя географии и взял в заложники одноклассников. Затем он открыл огонь по прибывшим на место происшествия полицейским, убив сотрудника вневедомственной охраны. 3 марта 2015 года суд направил подростка на принудительное психиатрическое лечение. Отметим – психиатрическое!
Другая половина инцидентов с насилием выглядят так, как происшествие в Брянске тоже в 2014 году. 15 декабря 2014 года в раздевалке спортзала одной из школ Советского района Брянска 15-летний ученик ранил одноклассницу из пневматического пистолета. В МВД рассказали, что между учениками произошел конфликт, во время которого подросток достал пистолет и несколько раз выстрелил в стены и пол. Одна из пуль рикошетом попала в ногу стоявшей рядом девушки. То есть школьник разгуливал по школе с пистолетом, вероятно, показывал его приятелям, но никого это не тревожило, пока он не начал палить.
Стоит отметить, что ни в первом, ни во втором случае, да и во всех остальных нашумевших инцидентах и речи нет о пагубном влиянии информации из Интернета. Изредка пишут, что о своих мрачных планах подростки сообщали на страницах в ВК или Одноклассниках. Но вот чтобы кто-то из условного, воображаемого думцами Интернета подтолкнул их совершить ужасное? Нет таких сведений.
Нет такой информации. Зато достоверно известно, что резню в пермской школе устроил подросток, который состоял на учете в психдиспансере, в бурятской школе топором размахивал девятиклассник с задержкой психического развития, состоявший на учете в комиссии по делам несовершеннолетних.
О степени психической вменяемости других участников чудовищных школьных атак психиатры и психологи гадают чуть не в прямом эфире. На сегодняшний день согласно российскому законодательству родители имеют право не ставить в известность о диагнозах детей администрации школ, колледжей и вузов.
Зато также согласно законодательству внедрено инклюзивное образование. Это раньше дети с задержкой психического развития учились в спецшколах по специальным программам, и работали с ними учителя, специально подготовленные к проблемам. Теперь такие дети и подростки учатся в школах обычных, причем дополнительных, подготовленных к инклюзии психологов, тьюторов и социальных педагогов в обычных школах как не было, так и нет. Никто и понятия не имеет об индивидуальных образовательных маршрутах для «особенных» детей. А обычные учителя перегружены писаниной, измотаны бесконечными реформами и истощены уроками, которых у них должно быть много, если они хотят хоть что-то зарабатывать.
У них нет ни времени, ни сил, ни прав, а иногда и квалификации, чтобы всерьез распутывать такие узлы.
Но инициаторов законопроекта явно больше волнует вредоносный Интернет, чем живая педагогика и живые дети в живой школе.
